— Честно говоря, я думал о том, чтобы разбудить вас, поговорить с вами лично, но я боялся. Мне уже много лет, Нимуэ, но вы ещё молоды. Я не хотел рассказывать вам о Шань-вэй. По многим причинам, на самом деле, включая то, что я знаю, насколько вы любили её, а я был… слишком труслив, чтобы встретить со своей болью лицом к лицу. Но и потому, что я вас знаю. Вы бы не захотели «вернуться обратно в сон», до тех, пор пока вы лично не сделали что-то с её убийцами, и я не могу позволить себе потерять вас. Не сейчас. Не по многим причинам. Кроме того, вы, вероятно, попытаетесь поспорить со мной о моих собственных планах. И если разобраться, для вас пройдёт не так уж много время между сейчас и тогда, когда вы действительно увидите это сообщение, не так ли?
Его горько-сладкая улыбка была кривой, но, когда он заговорил снова, его голос был более резким, звучащим почти нормально.
— Мы приложили все усилия, чтобы предоставить вам по крайней мере некоторые из инструментов, которые вам понадобятся, если вы решите, — если вы решите, как личность, которой вы являетесь сейчас, а не Нимуэ Албан, которая первоначально вызвалась для этого — продолжить эту миссию. Мы действительно не думали, что сможем это сделать, так как мы не знали, что Лангхорн решит оставить «Хасдрубал» вместе основным флотом вместо того, чтобы лично следить за терраформированием Сэйфхолда. В то время мы были в восторге от того, что он сделал это, потому что это дало нам гораздо больше свободы. Конечно, — он горько усмехнулся, — мы тогда не понимали, почему он остался там. Даже без него, смотрящего нам через плечо, мы не могли дать вам всё, что мне бы хотелось. Были ещё ограничения в отношении того, чему мы позволили «исчезнуть» из списков оборудования, но Шань-вэй и я проявили немного творчества во время операций терраформирования. Поэтому у вас будет компьютерная поддержка, самые полные записи, которые мы смогли предоставить и, по крайней мере, некоторое оборудование.
— Я установил таймер для активации этого… бункера, я полагаю, через семьсот пятьдесят стандартных лет после того, как я закончу эту запись. Я пришёл к этому определённому времени, потому что наши лучшие прогнозы показывают, что, если Гбаба решили, что флот Као-чжи — это не все части операции «Ковчег», и, если их разведывательные корабли продолжали прочёсывать всё вокруг, им потребовалось бы максимум около пятисот лет, чтобы пройти в пределах диапазона обнаружения радиоизлучений или нейтрино из этой системы. Таким образом, я позволил пятидесятипроцентной подушке безопасности пронести вас через зону угрозы немедленного обнаружения. Вот как долго вы будете «спать».
Он снова покачал головой.
— Я не могу представить себе, как это будет выглядеть для вас, Нимуэ. Мне хотелось бы чтобы был какой-то способ, любой способ, чтобы я мог избежать возложения этого бремени на вас. Я не смог найти ни одного. Я пытался, но я не смог.
Он ещё несколько секунд молчал, его голографические глаза смотрели на то, что никто ещё не мог видеть, затем снова мигнул в фокусе и выпрямились в кресле.
— Это последнее сообщение, последний файл, который будет загружен в компьютер вашего бункера. Кроме меня, только один человек знает о вашем существовании, и у нас с ним назначена встреча с администратором Лангхорном и Административным Советом завтра вечером. Не знаю, принесёт ли это какую-то пользу, но Лангхорн, Бе́дард и их подхалимы вскоре узнают, что они не единственные люди, у которых в резерве осталось немного припрятанной военной техники. Уцелевших не будет. Я не могу вернуть Шань-вэй или кого-либо из моих — наших — друзей, но, по крайней мере, я получу немного личного удовлетворения от этого.
Он казался смотрящим на неё в последний раз, и он снова улыбнулся. На этот раз это была странно нежная улыбка.
— Я полагаю, можно было бы утверждать, что на самом деле вас не существует. В конце концов, вы всего лишь электронные шаблоны внутри машины, а не реальный человек. Но вы — электронная модель действительно замечательной молодой женщины, знать которую для меня было огромной честью, и я считаю, что во всём, что имеет значение, вы — та самая молодая женщина. Но вы также являетесь кем-то ещё и этот кто-то другой имеет право выбирать, что ему делать со временем и инструментами, которые мы смогли вам дать. Чтобы вы ни выбрали, решение должно быть вашим. И чтобы вы ни решили, знайте это: Шань-вэй и я очень любили Нимуэ Албан. Мы чтили её память шестьдесят лет, и мы вполне удовлетворены тем, чтобы оставить это решение в ваших руках. Что бы вы ни решили, что бы вы ни выбрали, мы всё равно любим тебя. И теперь, как ты однажды сказала мне, благослови тебя Бог, Нимуэ. Прощай.