«Однако оно», — подумал он самодовольно, — «не имеет и десятой доли того богатства».
Хевен и Ховард были основными земельными территориями Сэйфхолда, и Лангхорн и его соратники-архангелы насаждали тут человечество гораздо гуще, чем где бы то ни было. Даже сейчас восемь из десяти жителей Сэйфхолда, а, возможно, даже девять из них, можно было найти там, поэтому было неудивительно, что внимание Матери-Церкви было полностью сосредоточено на них. Длинные цепи семафорных станций, тянущиеся от Зиона во всех направлениях, позволили Храму наблюдать за его широко раскинувшимися архиепископствами, епархиями, соборами, церквями, конгрегациями, мужскими и женскими монастырями, и церковными усадьбами, а также интендантами, назначенными в различные светские суды, парламенты и собрания. Эти семафоры принадлежали Матери-Церкви, и, хотя она разрешала их использование светскими властями, это использование всегда было при наличии возможности. И не один князь, король или правитель обнаруживал, что «возможность» могла быть весьма ограничена для любого, кто раздражал его местных церковных начальников.
Но даже Мать Церковь не могла установить семафорные станции посреди моря, и поэтому единственным способом общения с такими далёкими землями, как Черис, или Лига Корисанда, или Чизхольм, оставались в конечном итоге корабли. А корабли, как давно обнаружил Диннис, были медленными.
Дополнительная цепочка семафоров была расширена через Вороновы Земли и Чизхольм, на другую сторону Марковского моря, но даже там сообщения должны пересекать Пролив Бурь, водный промежуток почти в двенадцать сотен миль между семафорными станциями на Катящейся Голове и Железном Мысе. Это позволяло Жерому Винситу, архиепископу Чизхольма, обмениваться сообщениями за семнадцать дней, но у Динниса ситуация была много хуже. Требовалось всего шесть дней, чтобы сообщение дошло из Храма на станцию семафоров Кланир в южной части Сиддармарка, но затем ему приходилось пересечь более трёх тысяч морских миль, чтобы добраться до Теллесберга. Что, разумеется, означало, что любому из его сообщений в среднем требовалось двадцать пять дней — пять пятидневок — только для того, чтобы добраться до его епископа-исполнителя.
Однако в действительности поездка из Храма в Теллесберг занимала два месяца… в одну сторону. Это объясняло, почему Диннис просто не мог покинуть Зион и Храм больше, чем на одну пасторскую поездку в год, обычно поздней осенью. Это позволяло ему покинуть Храмовые земли до того, как пролив Син-у покроется льдом и ему провести ледяную зиму Храма в Черис, которая была в трёхстах милях ниже экватора в южном полушарии. Лето в Теллесберге было намного приятнее, чем зима в Зионе! И, конечно, такое расстояние от Зиона (и Храма) также объясняло, почему такие земли — как та же Черис, если на то пошло — были временами намного больше беспокойными, чем те, которые были ближе к Зиону.
— Эрайк прав, Жасин, — сказал Рейно. — Конечно, все вовлечённые в этот диспут, спорят достаточно долго, чтобы понять, как важно соблюдать все возможные требования к документам, которые могут быть у нас. Если Брейгат не счёл нужным просто признать получение нашего запроса, тем хуже для него.
— Это может свидетельствовать не в пользу его предполагаемых доказательств, — указал Миллир. — Если у него действительно есть доказательства, что претензии Мантейла не обоснованы, он должен стремиться предоставить эти доказательствам нам.
Кахнир поёрзал в своём кресле, и Рейно изогнул бровь в его сторону.
— Да, Жасин?
— Я только хотел заметить, что с самого начала сэр Ховерд Брейгат, — архиепископ Ледяного Сердца слегка подчеркнул титул и фамилию, — утверждал, что требования Мантейла о наследовании, как потомка четырнадцатого графа, было ложным. И, — он оглядел стол переговоров, — он сопровождал свои первоначальные аргументы на этот счёт показаниями более чем дюжины свидетелей.
— Никто не оспаривает, что он сделал, Жасин, — отметил Диннис. — Рассматриваемый вопрос — это утверждение Брейгата о том, что он обнаружил улики — ни показания свидетелей, ни показания, основанные на слухах, а документально подтверждённые доказательства — что Тадейо Мантейл не правнук Фрейдерика Брейгата. Именно этими «доказательствами» мы и просили его поделиться с нами.