— А как насчёт Сиддармарка? — спросил кронпринц через несколько секунд. — У нас есть эти договоры.
— Республика, вероятно, относится к наиболее благосклонно настроенным из крупных государств, — согласился Хааральд. — Я не уверен, что Лорд-Протектор будет особенно стремиться принять участие в нашей маленькой… неприятности, но Стонер признаёт, насколько ценна была наша дружба на протяжении стольких лет. К сожалению, у него даже больше оснований чем у Шарлиен остерегаться раздражения чувств Церкви, и наши с ним договоры являются торговыми, а не военными. Даже если бы они не были такими, что бы Сиддармарк использовал в качестве флота?
— Я знаю. — Кайлеб слегка стукнул по оконной раме, покусывая нижнюю губу.
— Не похоже, чтобы это действительно было неожиданностью, — заметил его отец. — На протяжении многих лет Тадейо настаивал на своём так называемом притязании. По всеобщему признанию, он в основном старался стать достаточно раздражающим меня, чтобы я мог от него откупиться и покончить с этим, но неужели это сюрприз, что он вдруг начал серьёзно воспринимать себя сейчас, когда наконец нашёл кого-то, кто поддерживает его?
— Должно быть так, — проворчал Кайлеб. — Тадейо не имеет законных претензий на Хант! Даже если эта смешная ложь о том, что его бабушка была незаконнорождённой дочерью графа Фрейдерика, была хоть в чём-то правдой, Ховерд по-прежнему продолжает быть законным наследником!
— За исключением того, что Мать-Церковь собирается сказать иначе. — Тон Хааральда был лёгким, почти шутливым, но в его лице не было ничего забавного или беззаботного.
— Почему она не должна, когда Нарман и Гектор так желают и хотят налить золота в кошелёк Динниса? — прорычал Кайлеб — Кроме того, Совет всегда…
Он резко прервался, когда его отец положил руку ему на плечо.
— Осторожно, Кайлеб, — сказал Хааральд тихим голосом. — Осторожно. То, что ты говоришь мне, это одно, но ты мой наследник. То, что ты говоришь там, где другие уши могут слышать и использовать это против тебя — против нас — это совсем другое.
— Я знаю это, отец. — Кайлеб оттолкнулся от окна и посмотрел в глаза своему отцу. — Но ты знаешь, и я знаю, что это именно то, что произошло. И ты знаешь, также, почему Совет Викариев разрешает этому происходить.
— Да, — признал Хааральд, и в его глазах теперь было столько же печали, сколько и гнева. — Если бы все священники Матери-Церкви были похожи на Мейкеля или даже на отца Пейтира, этого бы никогда не случилось. Или, по крайней мере, я бы не волновался, что моего сына казнят за ересь просто потому, что он говорил правду в неправильно выбранное ухо. Но это не так, и я волнуюсь. Так что следи за своим языком, сын мой!
— Я буду, — пообещал Кайлеб, затем повернулся и снова посмотрел на заполненную бухту. — Но ты также знаешь, что это только начало, отец. Заставить тебя признать Тадейо как графа Ханта — это только первый шаг.
— Конечно, это так. — Хааральд фыркнул. — Это проделки Гектора. Он песчаная личинка, а не хлещущая ящерица. Нарман слишком нетерпелив, чтобы рассчитывать ходы дальше, чем он, безусловно, должен, но Гектор всегда предпочитал, чтобы кто-то другой взял на себя риск совершения убийства. Он доволен тем, что жиреет на остатках, пока, в один прекрасный день, хлещущая ящерица не посмотрит через его плечо, и он не обнаружит, что зашёл в прибой, а личинка превратилась в кракена.
— Не сомневаюсь. Но это не меняет того факта, что Тадейо — это всего лишь первый вбитый клин.
— И не факт, что он начнёт грабить Хант, как только его утвердят, как графа — согласился Хааральд с жёстким выражением. — И я, также, не смогу защитить от него «его» людей. Не тогда, когда весь мир узнает, что я был вынужден принять его церковным декретом. Любая попытка, которую я сделаю, чтобы обуздать его, будет выглядеть как открытый вызов Церкви, как только его агенты в Храме закончат рассказывать сказки Викариям, а многие из членов Совета будут готовы поверить в них автоматически.
— Но он и его хозяева не собираются прекращать попытки копать под тебя или наш дом просто потому, что ты не можешь сокрушить его, подобно падальщику, которым он является.
— Конечно нет.
Хааральд отвернулся от окна и начал хромать назад к своему креслу. Он тяжело сел в него и посмотрел на сына.
— Я думаю, что у нас ещё есть время, — сказал он чуть после этого, с мрачным выражением. — Сколько его, я не могу сказать. Я думаю, по крайней мере, несколько месяцев. Мы не совсем лишены сторонников в Храме даже сегодня, хотя наш собственный архиепископ вынес решение против нас в этом вопросе. И даже наши враги в Зионе стремятся задрапировать свои действия в мантии честности и правосудия. Так что, по крайней мере некоторое время, Тадейо и его покровители будут осторожно подходить ко всему, что может быть истолковано как открытый шаг против нас. И хотя я редко рад видеть Динниса, если он придерживается своего обычного графика, он будет здесь в феврале или марте, что должно поставить на якорь дела в Храме, пока он не вернётся в Зион следующей осенью. Но как только ситуация будет немного урегулирована, они собираются начать давить снова, даже без него, выступающего в их поддержку.