— Нет, всё хорошо! — Северус не хотел обсуждать эту тему с отцом.
— Чёрт! Уж не беременна ли она?! Смотри у меня! С Эвансами ты сам будешь разбираться! — на трезвую голову Снейпу-старшему иногда приходили дельные мысли.
— Нет! У нас ничего не было! Мы даже не целовались! — про себя Северус подумал, что поцелуи в щеку перед экзаменом не считаются.
— Слушай сюда, Северус, нужно пользоваться резинками. Чтобы до свадьбы без резинок даже не начинал, — после событий пятьдесят девятого Тобиас знал, что говорил.
— Ясно, ясно. Только теперь мне уже эти советы не к чему, — Северус грустно вздохнул.
— Поссорились, значит! Ну, значит, смотри, сын. Я — профессионал в этом деле. Покупаешь цветы, шоколад и даешь какую-нибудь клятву. Она же тебя о чём-то просила? Ну да, придётся уступить кое в чём, но в следующий раз будешь аккуратней.
— Да не простит она меня! Я уже пробовал, в тот же день подошёл, а Лили меня прогнала!
— Вот сразу видно — нет опыта. Так она же тогда ещё просто не остыла, а сейчас самое время. А почему рассорились-то?
И тут Северуса понесло, да, у бедного Принца–Полукровки многое наболело за пять лет издевательств.
— Вот же ублюдки! Так надо двоечку им прописать, раз-раз, и минус лица! Всё, Северус, попал ты, буду тренировать тебя! Ни один мужчина из доблестного рода Снейп размазней не был! — Снейп-старший продемонстрировал удары.
— Я волшебник, отец! Мы так не делаем!
— Молчи лучше. Хорошо, что я возьмусь за твоё воспитание, а то Эйлин кисейную барышню воспитывает!
Жизнь Северуса резко изменилась. Тобиас решил, что сына надо спасать. Северуса ждали насыщенные летние каникулы, полные физических нагрузок, пота, боли и ценных советов.
========== 2. Чувства и чувствительность ==========
***
Лето после пятого курса для Лили Эванс выдалось безрадостным. Казалось бы, она закончила учебный год с отличными результатами — оценки за СОВ прямо-таки кричали об этом. Можно сказать, она окончила первую ступень магического образования превосходно и теперь могла не переживать по поводу специализации — с такими оценками ее возьмут на любой углублённый курс. Но… Лили было одиноко и грустно. Ведь никто, кроме одного человека, не знает, какая она на самом деле. Для друзей, подруг, учителей и даже мамы она была милым рыжеволосым ангелочком, пай-девочкой. Только папа догадывался, что в тихом омуте черти водятся. Был только один человек, с которым она могла быть настоящей, который… Тут Лили хмыкнула своим мыслям — который взял и обозвал ее «грязнокровкой»! Это было так больно, что она сама ударила наотмашь, так сильно, как только смогла. Нет, потом она остыла и даже сообразила, что вела себя совершенно неправильно. На Мародеров не действуют слова, и даже снятие баллов им нипочем — надо было сразу запустить ступефаем. Только что уж теперь? Нет, и думать об этом нечего. Осталось всего два месяца, а там она поедет в Хогвартс, где ее ждут друзья. Ну и что, что это будет самое скучное лето в ее жизни.
***
Северус готовился к этому дню, наверное, целую неделю. Сначала Снейп вымыл голову, затем подобрал шмотки, которые были бы ему по размеру, и даже подушился хорошим парфюмом. Затем ещё раз помыл голову — ведь прошла целая неделя — и снова стрельнул у отца духи. Их когда-то давно делала мама, во флаконе было на донышке, но Северус решил, что ему нужнее. Сегодня он был неотразим. А вообще всегда так —разругаться легко, а вот помириться очень сложно. Карманных денег Северусу хватило только на плитку шоколада с изюмом, а вот на цветы — уже нет. И тут Снейп решил наведаться в сад к соседке и одолжить у неё несколько роз. Миссис Смит была повернута на садовых розах, а Лили как раз любила именно такие. Какие же выбрать? Может, эти, красно-рыжие, или те, темно-бордовые? Но через забор свешивались бледно-розовые нежные чашечки. Это и определило выбор. И вот теперь Северус спешил к дому Эвансов, чтобы поговорить с Лили. Он волновался ужасно. Как Лили его примет? Что, если он даже не увидит ее, а мистер Эванс просто спустит его с лестницы? Ладони стали холодными и мокрыми, а ноги сами отнесли его на детскую площадку, ту самую, с которой все началось. И вдруг сердце его забилось чаще — на стареньких качелях сидела она. Лили была такой хрупкой, нежной и… печальной. Неужели она тоже скучает по нему? Северус понял, что это его шанс.
— Лили!
Девушка вздрогнула — она была погружена в свои мысли и не заметила, как он пришел. Но в глазах зажглась зелень. Это значило, что она всё ещё сердита на него. Лили спрыгнула с качелей. Надо не дать ей уйти прежде, чем он объяснится.
— Лили, пожалуйста, выслушай меня!
— А зачем тебе что-то говорить паршивой грязнокровке?
Слова прозвучали как пощёчина.
— Лилс, ну пожалуйста, я хочу поговорить!
— Ты меня вообще не слушаешь! — однако Эванс заметила свои любимые розы. Надо же, а оказывается, Сев её слушает. Почему-то все поголовно считали, что если ее зовут Лили, то она должна обожать лилии, в крайнем случае, ландыши. И только самые близкие знали, что она любит кустовые розы с чашевидными цветками. Северус знал.
— Лили, признаю — я был неправ! Прости меня! Я тогда был так зол, я не мог допустить, чтобы ты видела это, Лили! — Северус не выдержал и крикнул: — Почему ты улыбалась, пока я висел вниз головой?
— Правда? Так ты не хотел, чтобы я видела тебя таким? Поэтому решил прогнать меня так?
Северус кивнул. Его болезненное самолюбие не могло допустить, чтобы ОНА увидела его самое большое унижение.
— Так почему ты улыбалась? — решил дожать Северус, увидев, что такая тактика приносит результаты.
— Я м-м-м… просто… — девушка пыталась собраться с мыслями и вдруг выпалила: — Я просто вспомнила ту сцену из комикса «Человек-Паук». Ну… с Мэри Джейн!
И Лили отчаянно покраснела. Глаза Северуса округлились. Она хотела его поцеловать?! Но спросить он не решился, а просто подошёл к ней близко-близко и взял за руку. Он не знал, что и сказать.
И тут Лили поняла, что не в силах больше сдерживаться, и выплеснула все, что заставляло ее переживать весь пятый курс:
— Сев, я очень боялась за тебя в последнее время. Эти твои дружки — тёмные маги. Они называют таких, как я, грязнокровками, легко доступными шлюхами! И не надо тут закатывать глаза! Я видела, как ты смеялся над их шутками. Нет, я знаю, ты не участвовал в этом. Пока. Но как скоро они попросят тебя сварить какую-нибудь гадость, чтобы подлить кому-то вроде меня?
Северус побледнел, Лили попала не в бровь, а в глаз. Такие просьбы уже были — пока безобидные, но Северус понимал, что это было прощупывание почвы. Лили же продолжала:
— Я боюсь, что когда-нибудь настанет такой день и ради забавы и их одобрения ты кого-нибудь убьешь. Я не понимаю, как ты вообще мог дружить и с ними, и со мной!
— Лили, — и Северус ещё крепче сжал ее ладошку, — ты же понимаешь, что я сплю с ними в одной комнате? Мое положение, как у полукровки, и так весьма шаткое, а стычки с Мародерами не добавляют мне популярности. И, Лили, если ты скажешь, я вообще не буду с ними общаться: ты — все, что мне дорого! Но… В том году ты была так занята. Я подумал, что ты больше не хочешь дружить со мной, но не знаешь, как порвать.
— Сев, на меня такие обязанности свалились! Я у пятого курса — одна нормальная староста. У всех остальных девочек-старост хотя бы партнер хороший был, а у меня — Мародёр! Тьфу!
Эванс сделала шаг, прижалась к нему и, задрав голову, сказала:
— Давай больше не будем вести себя как чудаки на букву «м»! Понимаешь, жизнь-то одна, а мы сливаем её на ненужные ссоры и обиды. Прости меня, пожалуйста, за всё! — зелёные глаза пристально посмотрели в черные. А Северус, казалось, ещё сильнее прижал к себе подругу.
— Лили! Это ты меня прости!
Девушка спряталась в уютных объятиях, которых ей не хватало, смотреть в его глаза больше не хватало духу. В нос приятно забрался какой-то свежий запах — море, хвоя, лимон. И она пробубнила, шмыгая носом:
— Я прощаю.
Северус тоже прошептал, зная, что Лили не слезет с него, пока не услышит:
— И я.
Через четверть часа они сидели на бортике песочницы и лопали шоколадку. Лили хитро сощурилась: