— И мне было бы интересно посмотреть, как бы ты выкручивался из этой ситуации, если бы Беллатрикс не выбрала тебя. Но теперь у меня есть к тебе деловое предложение.
— Я внимательно слушаю.
— Что ты думаешь по поводу поста Министра Магии?
— И как ты это представляешь в свете текущих событий?
— Это, я бы сказал, даже весьма удачно. Особенно после твоего интервью, в котором ты так мудро высказывался о месте грязно… прости, магглокровок в нашем мире. Я так понимаю, под словом «интеграция» ты имел в виду необходимость не просто указать, но и внушить им, где их настоящее место?
— Верно.
— Чудесно. Теперь, когда все знают, что ты полукровка, мы начнем кампанию продвижения тебя в Министры. Полукровок у нас сейчас большинство. Если грамотно все подать, они отдадут тебе голоса.
— Ну, а что же все мои теперешние сторонники?
— Разве тебе не хватит ума преподнести все так, что это было тобой спланировано ради выборов?
Марволо улыбнулся. Сигнус был абсолютно прав. Да и метки у многих уже были. Они никуда не денутся. Конечно, террор и получение власти силой еще недавно казались ему предпочтительней. Но теперь он не мог так рисковать. У него есть Белла. И еще их ребенок, который придет в этот мир осенью. У него есть семья.
— Конечно, Сигнус, конечно. Только есть один момент, с которым я не согласен.
Сигнус вопросительно поднял бровь.
— Свадьбу мы справим в моем доме. Через две недели.
Все же у Волдеморта были кое-какие ресурсы. Просто раньше он не видел смысла тратить их на жилье, когда любой из его сторонников с удовольствием предоставлял ему и кров, и стол. Но теперь он почти семейный человек, и, конечно, не может больше пользоваться гостеприимством тех же Малфоев. Он уже приобрел небольшой старинный замок, потому как ему ужасно надоело, что он не может зажимать Беллу в каждом углу, ограничиваясь своими и ее комнатами. Немного магии, и его легко будет скрыть от магглов. Конечно, требуется ремонт, но не зря же он слыл самым сильным магом Британии. Он справится.
А вечером Люциус, которому жена рассказала чудесные новости о скором переезде дорогой Беллы и их Повелителя, открыл бутылку лучшего шампанского. Вообще-то он приберег ее, чтобы открыть в день рождения своего наследника, но эта новость того стоила!
***
День матча. Джеймс выходил заряженным на победу. Вся его уверенность испарилась, когда, выйдя на разминку, Сохатый увидел огромную фанатскую растяжку, на которой было написано «Позор Гриффиндора! Джеймс Поттер — насильник!» Самым страшным было то, что никто из команды Слизерина не пожал Джеймсу руку, а гриффиндорцы даже не сказали ни слова в его защиту. И вот прозвучал стартовый свисток, и гриффиндорская трибуна вдруг взорвалась, освистывая каждое действие Джеймса на поле. А еще стадион кричал: «Поттер, насильник, как твои дела? Как твои дела?»
«Какая же это мерзость», — подумал Джеймс. Какое же это неприятное чувство! И вот спрашивается, ради кого он испортил себе жизнь и все карьерные перспективы? Ради дуры Эванс. А ведь ещё Джеймс в прошлом году смеялся над аргентинским охотником Мауро Икарди (1), который тоже загубил свою карьеру из-за девушки, правда, в родной сборной. А теперь по иронии судьбы они были в одной лодке. Сохатый ещё увидел на трибуне его. Вместе со своими Слизеринцами стоял Нюниус Сопливиус и в унисон со всей школой скандировал: «Джеймс Поттер — свинья, и иди ты на! Джеймс Поттер — гондон, и пошел ты вон!» Матч проходил отвратительно — бладжеры так и свистели у него над головой, словно никто из команды и не трудился их отгонять от него, а противники выбрали Поттера своей мишенью. Если бы не Сириус, его бы наверняка вышибло еще в первые минуты. Но Фрэнк рявкнул: «Блэк, займись своим делом!» Когда счет был критическим — еще чуть-чуть, и гриффиндорцам даже снитч не принес бы победы по очкам, Джеймс заметил краем глаза золотой снитч. Он ринулся за капризным шариком, протянул руку, схватил, и тут бладжер со всей мощи врезался в его башку. Падая с метлы, Поттер думал: «Победа!»
***
В большом зале было шумно. Гриффиндор праздновал победу над заклятым соперником Слизерином. Однако Джеймс Поттер был лишним в этой компании. И вот, собрав всю свою гриффиндорскую храбрость, Сохатый решил подойти к Эванс и извиниться перед ней. А где её искать? Точно, библиотека! А где же такая зануда, как Эванс, может ещё находиться? И вот Сохатый всё правильно рассчитал, Эванс была там и, к удаче Джеймса, была одна, без своего сопливого возлюбленного.
— Эванс, послушай! Я всё понял, прости меня! — виноватым тоном заявил Джеймс.
— Какой ты козёл, Поттер! Да ты хоть понимаешь, что хотел сделать?! — Лили начала заводиться.
— Эванс, вся эта ситуация очень сильно изменила меня! Уж поверь мне, после того, что этот Нюнчик устроил на стадионе!
— Ах, Нюнчик, значит, да я. Да я сейчас возьму этот поганый веник, и ты за всё у меня ответишь, гад! — Лили, оказывается, не шутила. Благо Филч забыл веник. И тут такое началось! Джеймс получал удар за ударом. Оказывается, эта дура Эванс была очень быстрой. Вдруг Сохатый врезался в какой-то препятствие, которое оказалось Сопливиусом. Снейп повалил гриффиндорца на пол ударом в нос.
— Лили, эта сволочь приставала к тебе? — а в библиотеку стекался народ, всё и больше народа.
— Нет, — честно заявила Лили.
— Линчевать его! Ему не место в нашей школе! — Джеймс был один против разгоряченной толпы. И вот сейчас он понял, как ошибался. Волдеморт наказал его, но наказал по делу. Джеймс не думал ни о ком, ему было плевать на Эванс, в которой его интересовала не личность, а только форма. Сохатый даже подставил своих родителей, не подумав, как они это всё переживут. А теперь его разорвёт толпа. Однако этого не случилось:
— Ребята! Хватит! Джеймс Поттер уже свое получил. Я думаю, что не нужно его добивать! Чего мы добьёмся? Того, что завтра он вскроет себе вены или повесится? Буллинг — это отвратительно! Я говорю вам, как его жертва. После озера мне было очень тяжело, даже хотелось сброситься с астрономической башни. Он, конечно, гад, мразь и тварь, но дав ему сейчас хорошенько по морде, я отомстил ему. Это не ваша месть, а моя! — проникновенная речь Снейпа сделала своё дело. Толпа отступила. А Лили поцеловала Снейпа прямо у всех на глазах. Тот же беззастенчиво начал ее лапать, а Лили, смеясь, закинула на него ногу. У Джеймса полезли глаза из орбит.
— Джеймс, Джеймс, просыпайся! — голос Бродяги вырвал его из кошмара.
Поттер присел, опираясь на подушку — он был в больничном крыле, а рядом с его кроватью стояли друзья.
— Да, Сохатый, ты нас напугал — заработал такое сотрясение! Но все же мы победили! Если Рейвенкло выиграет у Хаффов, то кубок за нами!
Джеймс слабо улыбнулся. Значит, это просто был дурной сон. Как же приятно просто поговорить с друзьями, не слышать гул толпы, которая тебя ненавидит.
После обеда пришли Фрэнк и другие ребята из команды. Лонгботтом помялся у двери, а потом сказал:
— Поттер! Ты, конечно, поступил с Эванс, как свинья, но и мы повели себя немногим лучше. Все же мы — команда и не должны пускать эмоции на поле. Нет, я до сих пор не могу понять, почему ты так поступил. Но не сомневайся, больше тебе не придется так увиливать от бладжеров.
— Да, вы правы, ребята. Я действительно ошибся и всех подвел — и родителей, и директора, и даже вас. Мир?
Джеймс улыбнулся так ослепительно, что даже Джонсон — единственная девчонка в команде — улыбнулась в ответ.
— Ну ты и дебил, Поттер! Впрочем, все вы, парни, такие!
И как будто камень с души упал у всей команды. Через десять минут мадам Помфри выгнала их всех, так они устроили невероятный шум.
Но самые главные посетители пришли вечером. Джеймс не поверил, когда в палату вошла Эванс. Выглядела она сердитой, растерянной и смущенной одновременно. И все бы ничего, но тенью за ней следовал Снейп. Он демонстративно встал в отдалении, скрестив руки, но не спускал с них глаз.
В комнате повисло молчание.
— Эванс, спасибо, что пришла, — все же набрался смелости Поттер. Не хотелось, конечно, чтобы Нюнчик слышал все это. Но по-другому Эванс бы к нему не пришла. И то надо будет поблагодарить Рема — тот все же смог уговорить Лили.