И хотя времени было мало, сандалии мы купили хорошие — желтые, блестящие, скрипучие.
Зато на почте опять ждала нас неудача. Девушка из маленького стеклянного окошечка увидела нас и сразу же крикнула:
— А вам еще ничего нет!
Мы расстроились, а девушка весело подбодрила нас:
— Не вешайте носа! Вам пишут, и письма летят к вам сейчас на самолетах.
Мы вышли на улицу.
— Ну вот… совсем забыла нас наша Лена, — сказал я огорченно.
— Да… забыла… — вздохнул Мишка.
Я посмотрел на его печальные глаза и крепко взял за руку.
Обоим нам плохо и невесело. Но мы крепимся, и мы шагаем, двое мужчин, забытые Леной.
В моей руке совсем утонула маленькая теплая исцарапанная ладошка. Мы молчим, но мы знаем, что Лена все равно скоро напишет письмо или пришлет телеграмму и мы пойдем на вокзал встречать ее.
Но вдруг — что это? Почему по бульвару нам навстречу бежит Павлик? А вон за ним еле поспевает отставшая Рита!
Мы с Мишкой испугались.
— Ну, опять что-нибудь с Томкой случилось! — сказал я.
— А что же? Может, и с Томкой! Она ведь бедовая… — согласился Мишка.
Мы пошли быстрее.
Павлик увидел нас и еще издали замахал руками и закричал, чуть не плача:
— Скорее! Скорее! Томка повесилась!
В сердце у меня что-то оборвалось. Сломя голову бросился я вперед.
А тут еще на перекрестке вспыхнул красный свет — и дорогу нам перерезал поток автомашин. Одна, вторая, третья — целая лавина!
Я, Павлик и Мишка стоим по одну сторону, а Рита — по другую. Она плачет и кричит нам:
— Скорее! Скорее!
С ума сойти можно! Мы ждали целых две минуты, а показалось нам, будто пролетело две недели.
Наконец мигнул желтый свет, потом зеленый — и мы помчались дальше.
Вот осталось три дома, потом два. И вдруг я услышал, как ревет Томка.
На этот раз ее плач показался мне музыкой.
— Жива! Раз еще плачет — значит, жива!
Наконец вот она — наша калитка. Распахиваю ее и вижу: висит наша Томка на вишне. За сучок сарафаном зацепилась и болтается в двух метрах от земли. Не утерпела, видно, и слазила-таки на дерево за вишнями.
Подбежал я к Томке, снял ее с дерева.
А тут и Павлик с Мишей прибежали, а за ними Рита — усталая, запыхавшаяся.
— Вот вам, капитаны, ваша бедовая Томка, — сказал я и поставил ее на землю.
Томка успокоилась и сразу ясе заворчала:
— Все из-за этого противного сарафана. Говорила бабушке — дай розовое платье…
— Ты уж помалкивай, — сказал я Томке. — Радуйся, что крепким оказался сарафан-то. Если бы не он — шлепнулась бы на землю.
6
Наконец настал долгожданный день. Мишка надел новую синюю матроску.
Потом долго стоял перед зеркалом, примерял бескозырку и старался надеть ее, как моряки, — немного на лоб.
— Ну, как, папка, похож я на матроса?
— Похож, похож, — успокоил я его.
Рита, Павлик и Томка ждали нас во дворе под вишней. Сели мы все в автобус и поехали в порт. Ребятишки сразу же прилипли к автобусным окнам. В синем небе звенели птицы. Море стучалось в гранитные стены набережной.
На башне возле входа в морской вокзал мы увидели большие часы. Мишка посмотрел на них внимательно, пошептал что-то себе под нос и громко объявил:
— Восемь часов утра, вот.
У причала стоял белый теплоход. Он так сверкал на солнце, что на него больно было смотреть.
Виктор встретил нас возле трапа.
— Сначала я должен представиться девочкам, — улыбнулся он и взглянул на Риту.
Рита смутилась, но все же положила в большую загорелую руку Виктора свою маленькую пухлую ладошку.
— Ну, вот… а я ведь тоже девочка, — завертелась возле них Томка.
— А! Это и есть, наверное, бессменный капитан фанерного корабля! — засмеялся Виктор и посадил Томку себе на плечо.
Победоносно глядя сверху вниз, Томка поплыла над нами важная, сияющая.
На теплоходе все интересно, как в сказке. Чего только здесь нет.
Мы ходили в кино, перелистывали журналы в библиотеке. Купили цветных карандашей в промтоварном киоске, завтракали в ресторане и даже купались в бассейне.
Команда была в восторге. А Виктор показывал все новые чудеса.
В каюте Виктора мы увидели волшебную стрелку под стеклом. Она тревожно вздрагивала, но смотрела все время в одну сторону.
— Это компас! Он север показывает, — важно объяснил Мишка.
В машинном отделении Виктор подвел ребят к двигателю:
— Смотрите, капитаны, это и есть сердце нашего теплохода.
В иллюминаторах синело море. Солнце трогало огромные послушные машины. Готовые к далекому плаванию, они сдержанно вздрагивали, чутко прислушиваясь к гудкам и сигналам.