— Товарищ капитан,- доложил Лавров,- привел самовольщика — сидел в лесу, шпионов ловил…
— Как ловил? — не понял капитан.
— Ну, как ловил! — ответил Лавров.- Обыкновенно, как их ловят…
— А…- сказал капитан.- Ну, вот что,- повернулся он к Саше,- бегом переодеваться, а за самовольную отлучку- один наряд вне очереди. Так и запишете, старшина,- один вне очереди.
— Иди домой! — приказал дядя Андрей.
Саша, ни слова не говоря, вышел из комнаты. И капитан и старший лейтенант так на него смотрели,- хоть сквозь землю провалиться!
Из-за двери донесся голос старшего лейтенанта:
— Товарищи, никому ни слова — дело серьезное!
«Какой он хороший, дядя Андрей!» — подумал
Саша.
— Ну, наряд получить, я думаю, совсем серьезное дело,- отозвался капитан, и все трое неожиданно расхохотались.
— Какой же наряд ему давать? Вроде у нас это и не заведено,- спросил Лавров.
— А ты поставь его с Шакирзяновым сушилку топить. Наших солдат послушает, поймет, что к чему.
— Я, кажется, придумал,- сказал дядя Андрей.- Старшина, где у тебя…- дальше Саша уже не расслышал.
Переодевшись, он взял пистолет, убежал в сарай и чиркнул коробком по запальной спичке.
Старшина был прав. Заряд, действительно, отсырел. Из прорези с шипением пошел белый дым,- пистолет дал осечку.
В приоткрытую дверь Саша увидел Лаврова возле причала на берегу. Тот помахал рукой. Саша подбежал.
— Сдай пистолет,- приказал Лавров, и, когда Саша передал ему свое оружие, размахнулся и забросил его далеко в озеро.- Приказы у нас выполняют с первого раза,- заметил он спокойно.- А это вот замполит велел тебе передать.
Старшина достал из нагрудного кармана запечатанную варом винтовочную гильзу и передал ее Саше.
— Твой отец,- сказал он,- на остров ее брал. Тогда же и мне отдал, чтоб сберег.
Глава 4
СЛАВКА ПРИЕХАЛ
В руках у Саши была потемневшая винтовочная гильза. Зачем хранил ее Лавров? Почему старший лейтенант велел передать гильзу ему, Сашке? И почему именно сейчас, когда он самовольно пошел к границе?
В первую минуту Саша не заметил, что гильза запечатана варом, но потом стал ковырять вар карманным ножом и неожиданно легко вскрыл гильзу. Внутри была небольшая туго скатанная трубочкой бумага. Саша вытряхнул ее и осторожно развернул. От времени бумажка стала хрупкой и на сгибах местами прорвалась. Вдоль края ее сохранился ряд мелких пожелтевших зубчиков,- листок был когда-то вырван из блокнота. На одной стороне листка была очерчена маленькая детская пятерня, растопыренные пальцы которой выходили за края бумажки. Под пятерней стояла подпись: «Папе от Саши». Саша не сразу понял, кто это писал, но потом вспомнил, что дядя Андрей рассказывал об этом блокнотном листке. Надпись сделала мама, обведя Сашину руку, когда ему было всего только два года. И вот листок сохранился в винтовочной гильзе, как живой свидетель того времени, когда война еще не ворвалась в Сашину жизнь, когда отец и мать были живы и отец хотел забрать их на границу.
На обратной стороне бумажки была набросана полу-стершаяся схема. Сначала он не обратил особого внимания на эту схему, но потом заметил знакомые названия: «Наволок», «Большие бугры», «Сосна», «Остров». Присмотревшись, он увидел, что на линии, соединяющей точку «Сосны» с «Большими буграми», цифры: «1 460 шагов». От сосны к обрыву наволока вела коротенькая стрелка с пометкой: «Грот», «Выход источника».
Саша только подумал, что бы это могло быть, как увидел в противоположных концах бумажки два продолговатых, наполовину зачерненных ромбика, похожих на стрелки компаса. Ромбики были направлены под углом друг к другу, а идущие от них линии сходились где-то возле Больших бугров.
Объясняя, как чертят карты, старший лейтенант говорил, что обычно на карте ставят где-нибудь сбоку одну стрелку, указывающую север и юг. И действительно, на этой схеме была такая еле заметная стрелка с пометками «С» и «10». Зачем же тогда еще две стрелки, указывающие на Большие бугры? Саша попробовал разгладить листок на коленке, чтобы лучше разобрать, что было написано рядом со стрелкой, и нечаянно прорвал бумагу. Он хотел было ее соединить, но листок, разорвавшись наполовину, стал рваться еще дальше, и Саша решил пойти домой и перерисовать схему в свой «Бортовой журнал».
Нюра и Аграфена Петровна были чем-то заняты возле сарая, там же вертелся и Алька. Саша осторожно прошмыгнул в комнату. Разложив перед собой схему на столе, он открыл дневник и быстро его перелистал. В глаза ему бросилась недавняя запись: «Полководец Суворов с самого детства тренировал свою волю, обливался холодной водой и спал на жесткой постели».