А с Нюрой вчера произошла удивительная перемена. Саша до сих пор не мог понять, почему она не ругала их и ни о чем не расспрашивала. Больше того: вчера она встретила их такой веселой, какой не была с самого первого дня приезда на заставу.
Бродили они, бродили вчера, кое-как добрели до Больших бугров и никакого серного колчедана не нашли. И все потому, что никак они не могли засечь азимут. От наволока направление взяли правильно, а когда стали подходить к буграм, забрели совсем в другую сторону, хотя по компасу все у них как будто было правильно.
Саша до сих пор не мог понять, почему же так получилось?
Ходили они, ходили, к вечеру добрели до ручья, проголодались — просто ужас! Тобик, и тот все отставал и из каждой лужи воду лакал.
Подходят они к ручью, где оставили мешок с торфом, смотрят, а на опушке леса возле наволока Аграфена Петровна и Нюра с Алькой землянику собирают и, по всему видно, их ждут.
— Ну, сейчас будет нам! -только и сказал Славка.- Знаешь, как она утром?..
Саша и сам подумал, что серьезных неприятностей не миновать. Но ничуть не бывало! Когда они подошли к мостику и сели рядышком на бревно, Нюра посмотрела на них и совсем неожиданно расхохоталась. Саша и Славка глянули друг на друга и тоже как будто улыбнулись. Действительно, вид у них был довольно смешной. Славка, например, казался совсем измученным: на блестевшем от пота лице темнели полосы грязи, ноги и руки у него были покрыты ссадинами и вымазаны глиной, штаны в двух или трех местах продраны. Хорош, наверно, был и Саша.
— Ох, горе мне с вами! — все еще смеясь, сказала Нюра.- А голодные, небось, голодные-то!.. Как еще Тобика не съели! Аля,- крикнула она,- принеси корзиночку, вон там около тебя под кустом.
Когда Саша и Славка увидели, что Алька тащит в корзинке пирожки и целый горшок простокваши, у обоих стали вдруг такие физиономии, что Нюра не выдержала и снова расхохоталась. Улыбалась и Аграфена Петровна. Не смеялся один только Алька, потому что старшие ребята его сегодня не взяли с собой. Он стоял, объедая варенье с лепешки, и наблюдал, как с поразительной быстротой исчезали пирожки и простокваша.
Справившись с едой, Саша и Славка стали наперебой рассказывать о всех приключениях сегодняшнего дня. Нюра подробно расспрашивала у них обо всем и как будто совсем на них не сердилась. Только когда она спросила, почему же Саша не предупредил ее, куда хочет идти, он понял, что Нюра немного обиделась за то, что Петровне он о своем походе сказал, а ей нет. И Саша, чтобы загладить свою вину, очень подробно рассказал о пещере, лабрадоре, о том, как Зябрин и Шакирзянов под руководством старшины Лаврова тренировали Грифу.
А потом, когда они вымылись в ручье и пришли на заставу и Нюра усадила их обедать, Аграфена Петровна стала расспрашивать, где и какой камень они нашли, и тоже удивлялась, как только Славкина майка такую тяжесть выдержала.
Но насчет Нюры Саша все-таки не ошибся. Позже он узнал, что Нюра серьезно обижалась и на него и на Аграфену Петровну. Ночью приезжал дядя Андрей, Саша проснулся и слыхал, как в то время, пока он ужинал на кухне, Нюра говорила: «Андрей, почему ты ничего не скажешь этой Макашиной? Вмешивается, куда не просят, детям разрешает уходить, скоро уже в доме командовать начнет!..» — Нюра помолчала и с горечью в голосе сказала: «И откуда только взялось такое на мою голову!»
Саша слыхал, как дядя Андрей поднялся со стула и, подойдя к Нюре, тихо проговорил: «Анюта, поверь мне, так надо. А Сашке не запрещай. Понимаешь, надо…» Потом они стали говорить совсем тихо, вернее, говорила Нюра, а дядя Андрей слушал ее да изредка переспрашивал. Саша кое-что улавливал и понял, что она рассказывала про их геологические поиски и коллекцию камней. Раза два дядя Андрей тихо рассмеялся.
В дверь постучали, вошел дежурный и доложил, что лошадь оседлана.
Саше очень хотелось встать и сказать, что он готов сделать все, что угодно, только бы Нюра не расстраивалась, но он сдержал себя и остался лежать, как будто ничего и не слышал.
Дядя Андрей уехал, из соседней комнаты доносилось ровное дыхание спящей Аграфены Петровны, из кухни — осторожное позвякивание посуды. Потом Саша уснул, а когда проснулся, долго вспоминал: приснилось ему, что приезжал дядя Андрей, или это было на самом деле?
Утром пришел старшина Лавров, и они со Славкой показали ему всю свою коллекцию, а главное — золотисто-прозрачный кристалл. И не то что Славка, даже Лавров не знал, кварц это, хрусталь или, может быть, настоящий драгоценный камень. Старшина только сказал, что раз кристалл тяжелый и гвоздем его не поцарапаешь, значит самоцвет этот ценный и редкий. Славка тут же показал все, что притащил в своей майке. Оказалось, что в Славкиной майке — гранит, полевой шпат, кварц да песчаник. Никаких руд у него и не было. Один только Сашкин камень, да еще лабрадор, да серный колчедан и были настоящими.