— Федя! — подходя к окошку, еще раз крикнул Саша.
По видневшемуся в окно лозунгу на красной материи
Саша понял, что это комната политпросветработы или, по-граждански, изба-читальня. Из окна послышалась музыка, обрывки речи, шипение и свист. Федя сосредоточенно ковырялся в приемнике; видно было, что каждого, кто не понимал в трудном монтерском деле, он и за человека не считал. Но Саша все-таки нажал щеколду и вошел в дом.
Дернуло же за язык этого Альку!
Поднявшись на второй этаж, Саша прочитал над входом широкую надпись: «Клуб». В первой комнате были только лавки, стоявшие под окнами, как и в доме Карпа Яковлевича. В углу — приемник, возле которого возился Федя. Сняв заднюю картонную крышку в круглых дырочках и схемах, Федя щупал все лампы по очереди.
— Ты и здесь работаешь? — спросил Саша.
— Да вот что-то кенотрон шалит, и «6К7» вроде эмиссию потеряла…
Федя снова полез в приемник, как будто ожидая еще вопросов. Но Саша в приемнике ничего не понимал и, чтобы не мешать Феде, заглянул в соседнюю комнату.
Там на столах лежали газеты и журналы, в углу стоял книжный шкаф, на стенах висели мандолины и гитары.
Саша взял со стенки мандолину, проверил, настроена ли она, и начал играть «Прощай, любимый город».
В дверях показалась взъерошенная голова Феди. Видно, он хотел запретить Саше играть, но Саша играл хорошо.
— Здорово у тебя выходит,- послушав, сказал Федя.- Кончу приемник, покажешь мне, а то я только учусь,- и Федя первый раз за все это время улыбнулся.
Саша сел поближе к открытому окну, так, чтобы его можно было слышать на улице, и начал играть двойными нотами по всем струнам «Скажите, девушки, подружке вашей». Втайне ему хотелось, чтобы Айно, с которой Славка, как ни в чем не бывало, стал наживлять ряпушку, услыхала бы, как он играет. Саша увлекся, перешел в третью и четвертую позиции, мандолина тоненьким голосом выпевала: «Очей прекрасных огонь я обожаю». Вдруг какой-то посторонний звук фальшивой нотой резанул слух. Саша оборвал игру и выглянул. Прямо под окном, задрав морду кверху, сидел привязанный к забору Тобик и, мерно перебирая лапами, скулил и подвывал: музыку он понимал по-своему.
Саша высунулся из окна и посмотрел в сторону ледника. Ни Айно, ни других ребят возле ледника не было, все они, вместе с Алькой и Славкой, помогали рыбакам на берегу.
— Саша, бегом сюда! — крикнул Лавров. Старшина стоял в высоких болотных сапогах прямо в воде и укладывал в лодку мережи — огромные обручи с сеткой.
— Никак ты в гости приехал? — спросил он.
Именно потому у Саши и было плохое настроение, что чувствовал он себя как будто гостем. Лавров это понял.
— Вот вам задание,- сказал он.- Здесь крючки, леска и ящик. Надо починить еще один продольник, на северной луде бросим. А насчет гостей я пошутил. В жизни надо быть не гостем, а хозяином, и ты тоже хозяин!
Крючки привязывать Саша был мастер,- не зря он изучал морские узлы.
— Слава, Айно,- приказал Лавров,- ну-ка в бригаду! Бригадир — Айно. Где нет крючков или поводок оборвался, надо привязать и наладить. А потом — наживить… Да повеселей!
Хоть Айно и была бригадиром, но теперь уже Саша показывал ей и Славке, какие бывают морские узлы, как лучше привязывать поводки и захлестывать надежной петелькой крючок. Алька разматывал шнур, Славка проверял привязанные через каждые три-четыре метра поводки, Саша там, где это нужно было, затягивал удавкой крючок, Айно, успевая за всеми, быстро наживляла кусочки ряпушки. Работа у них сама спорилась. Только успевай, чтобы не отстать друг от друга. Попробуй скажи теперь, что они в гости приехали! Саша и Славка работали, как самые настоящие коренные рыбаки.
Когда часа через два подошел к ним Карп Яковлевич, продольник был связан и наживлен. Целых двести крючков были выложены по бортам плоского ящика. Если на каждый крючок попадется по рыбе,- это же сразу двести судаков или окуней!
— Ну, ребята, будет вам премия,- похвалил их Карп Яковлевич.- Рыбу с вашего продольника класть буду отдельно, а сдавать повезу, так и скажу: «пионерская».
У Саши немного ныли натруженные шнуром пальцы, а на душе было спокойно и хорошо. Ребята уже в десятый раз проверили: вдруг какой-нибудь, крючок или поводок плохо привязан? Но нет, новый продольник был сделан прочно и на совесть, вдоль бортов ящика свисали умело и с толком наживленные кусочки серебристой ряпушки.
Наконец приготовления закончились. Рыбаки, а с ними и Лавров, погрузили в лодки вороты, которыми тянут невод, уложили просмоленные паруса и — в широких низких корзинах — сети. На весла в первую лодку Лавров сел рядом с Катей» и вот уже отошли лодки от мостков и с каждым взмахом ритмично опускающихся весел стали уходить все дальше и дальше к темнеющей на другом берегу полоске леса, к которой все ниже опускалось солнце.