Когда Саша, Славка и Алька подошли к новой столовой, раскрасневшийся Зозуля с засученными рукавами выбежал на крыльцо и на десять шагов не подпустил к кухне.
— Вечером приходите, а сейчас и не просите — не пущу,- сказал он и, растопырив руки, грудью загородил дверь.
— Да нет, дядя Степан, мы в кухню не пойдем,- заверил его Славка.- Мы пришли поздравить вас с годовщиной обороны заставы,- и Славка передал ему Нюрины ноты, а Саша — покрашенный той же краской, что и этажерка дяди Андрея, новенький пюпитр.
Услышав, что его поздравляют с праздником да еще и подарки принесли, Зозуля сразу переменил тактику. Он в один миг просмотрел ноты и принялся на все лады расхваливать пюпитр. Уж он и ножку пальцами проверил, не остался ли какой сучок или задоринка, и крестовину, в которой была укреплена ножка, и дощечку с планочкой, на которую ставят ноты,- все было сделано хорошо, и ребята видели, что Зозуля и в самом деле доволен.
— Постойте, я сейчас,- крикнул Степан, скрываясь в кухне. Он вынес тарелку с орехами, за которыми специально ездил в город. Как ребята ни отнекивались, Зозуля и слушать ничего не хотел и насовал им полные карманы орехов, заявляя, что, если они не возьмут, он на всю свою жизнь на них обидится.
Из-за леса со стороны стрельбища раздались частые винтовочные выстрелы.
— Стреляют! — крикнул Славка.
Приказав Альке идти домой, ребята помчались по дороге к стрельбищу. Вскоре выстрелов не стало слышно. Пограничник, стоявший на посту, чтоб не подходили к стрельбищу во время огня, погрозил им пальцем, потом дал знак: бегите, мол, скорей, пока не стреляют.
Саша и Славка спустились по откосу и соскочили в блиндаж.
Перед блиндажом выстроился ряд одинаковых мишеней. На двухметровом фанерном щите зеленый фашист целился прямо в ребят. Щит был продырявлен, как решето. Каждую пробоину старшина Лавров обводил красным кружочком.
Ребята хотели незаметно проскочить в блиндаж и наткнулись на подполковника. В кожаной куртке и хромовых сапогах стоял он возле барабана и заносил результаты в записную книжку.
— Разрешите, товарищ подполковник? — спросил Саша.
— А вот мы наведем справки,- ответил подполковник и позвонил капитану на линию огня. Хоть Костомаров и был старшим по званию, но насчет Славки и Саши считал себя обязанным спросить у капитана.
— Внимание! — подал он команду телефонисту.- Огонь! — и молча указал ребятам место рядом с собой.
Загремели выстрелы. Раздался щелчок пули о щит. На том месте, где у фашиста был нарисован подбородок, образовалась маленькая дырочка. Следующая пуля попала фашисту прямо в глаз. Снова и снова щелкали пули, все пробоины не выходили из фигуры, а до стрелявших пограничников было целых триста метров.
— Приготовить мишень перебежчика! — скомандовал подполковник.
Запищала ручка барабана, слышно было, как, повизгивая колесами, катилась по рельсам тележка с «перебежчиком».
Сверху ударило частым градом по фанере мишени. «Так-так-так-так!» — простучала пулеметная очередь.
Старшина Лавров, сидя на патронном ящике с телефонной трубкой в руке, передавал результаты на линию огня. Стреляли все новые и новые пулеметчики, трещали сухие короткие очереди.
— Товарищ подполковник,- сказал Лавров,- капитан просит разрешения вызвать ребят.
— Ну что ж, пойдем и мы стрельнем!-сказал им подполковник. Видно было, что настроение у него хорошее: на стрельбах пограничники не подкачали.
— Старшина,- сказал подполковник Лаврову,- оружие после стрельбы чистить по очереди: не больше чем по десять человек одновременно.
— Слушаю, товарищ подполковник,- коротко сказал Лавров.
Саше показалось странным такое приказание. Каждый день в специально отведенное для этого время все свободные от наряда пограничники выходили к столам и чистили винтовки. Может быть, всегда в праздники на заставах чистят винтовки не больше чем по десять человек?
Старшина остался в блиндаже, а Саша и Слава пошли за подполковником по узенькой тропинке, извивавшейся между валунами и зарослями низкорослого, усыпанного сиреневыми цветами вереска. Толстые мохнатые шмели покачивались на цветах, собирая нектар.
На линии огня, возле хвойных веток, уложенных на земле, стоял у пулемета капитан Рязанов. Пахло пороховым дымком. Отстрелявшие пограничники построились и с песней ушли к заставе. Но на высокой мачте над линией огня все еще трепетал алый флажок.
— Ложись, стрелять будешь! — сказал капитан Саше.