Они прошли вдоль набережной до причала, где стояла папина моторная лодка. Там Хизер наконец отпустила руку Гейл, и они все впятером поднялись на дощатый настил.
Гейл не пыталась сбежать и вернуться к Джоэлу. Ей было важно привести туда маму, и она рассудила, что, если плакать навзрыд и долго, мама, может быть, и согласится пойти.
Они уже подходили к дому, когда с озера снова донесся рев, похожий на звук противотуманного горна. Только это был вовсе не горн, и он звучал близко, где-то совсем рядом с берегом, в тумане, чуть-чуть за пределом видимости. Протяжный, горестный рев, что-то похожее на раскатистое мычание, достаточно громкое, чтобы всколыхнуть белесую взвесь тумана в воздухе. У Гейл по спине вновь побежали мурашки, словно тысячи крошечных муравьев. Оглянувшись на причал, она увидела, как папина лодка качается на воде и бьется бортом о доски.
— Что это было? — крикнула Хизер.
Минди и Мириам обнялись и испуганно уставились в сторону озера. Бен Кваррел стоял с широко распахнутыми глазами и напряженно прислушивался, склонив голову набок.
Гейл услышала, как там, на пляже, Джоэл что-то крикнул. Ей показалось — но она не была уверена до конца, — что он кричал: «Гейл! Иди посмотри!» Но потом, по прошествии лет, ей иногда приходила в голову ужасная мысль, что он кричал: «Господи! Помогите!»
Туман искажал звуки так же, как искажал свет.
Так что, когда раздался мощный всплеск, было трудно судить о размерах того, что создало это плеск. Как будто в озеро с большой высоты грохнулась чугунная ванна. Или автомобиль. В любом случае всплеск был громким.
— Что это было? — опять закричала Хизер, схватившись за живот, словно он у нее болел.
Гейл сорвалась с места и побежала. Спрыгнула с набережной на пляж, не удержалась на ногах и упала на колени. Вот только пляжа не было. Волны бились о стену набережной, волны высотой в фут, какие бывают на море, но уж никак не на озере Шамплейн. Узкая полоска песка и гальки полностью скрылась под водой. Гейл вспомнила, как, когда они шли обратно, вода ласково набегала на берег, и им с Хизер хватало места идти бок о бок и не промочить ноги.
Она мчалась сквозь холодный, взбитый ветром туман и выкрикивала имя Джоэла. Она бежала изо всех сил, но все равно чувствовала, что не успевает. Она едва не пропустила то место, где раньше был динозавр. Сейчас он исчез, а в таком плотном тумане, почти по колено в воде, было сложно отличить один участок пляжа от другого.
Но Гейл заметила альбом Хизер, качавшийся на волнах. Он весь промок и распух. Рядом с ним Гейл углядела одну теннисную туфлю Джоэла, полную холодной зеленоватой воды. Гейл не задумываясь наклонилась, схватила туфлю — Джоэл же будет ее искать, — вылила из нее воду и прижала к груди.
Она стояла, вглядываясь в туман над волнующейся, потревоженной водой. В боку кололо. Она никак не могла отдышаться. Когда волны отхлынули, она увидела глубокую борозду на гальке — там, где тело мертвого динозавра утащили в воду, домой. Словно кто-то проехал на тракторе и зарулил прямо в озеро.
— Джоэл!
Она кричала воде. Потом обернулась и стала кричать в сторону набережной, в деревья, в сторону дома Джоэла.
— Джоэл!
Она кружилась на месте, выкрикивая его имя. Она не хотела смотреть на озеро, но все равно повернулась к нему. Горло болело от криков, на глаза вновь навернулись слезы.
— Гейл! — позвала Хизер звенящим от страха голосом. — Иди домой, Гейл! Сейчас же!
— Гейл! — звала ее мама.
— Джоэл! — опять закричала Гейл и подумала, как это нелепо: все кого-то зовут.
Издалека, из тумана над озером, донесся горестный рев. Жалобный и печальный.
— Отдай его, — прошептала Гейл. — Отдай, пожалуйста.
Хизер бежала к ней сквозь туман. Но не по берегу, где тяжелые, холодные волны все еще бились о пляж, а поверху — по набережной. А потом рядом с Хизер оказалась и мама, бледная и встревоженная.
— Солнышко, — сказала мама, глядя на Гейл сверху вниз. — Иди сюда к нам. Иди к маме.
Гейл ее слышала, но не стала подниматься на набережную. Что-то плеснуло в воде совсем рядом, а потом ткнулось ей в ногу. Это был альбом Хизер, раскрытый на одном из пони. Зеленый пони в радужную полоску и с красными копытами. Зеленый, как рождественская елка. Гейл не знала, почему Хизер вечно рисует лошадок, совсем не похожих на лошадей — лошадок, которых не может быть. Они были как динозавры, эти лошадки. Возможности, отметающие себя сразу, как только они возникают.
Гейл выловила из воды альбом и уставилась на зеленого пони, борясь с подступающей дурнотой. Ей и вправду казалось, что ее сейчас вырвет. Она выдрала из альбома лист с пони, смяла его и швырнула в воду. Потом — еще один лист и еще. Смятые бумажные шарики качались на воде вокруг ее ног. Никто не кричал ей, чтобы она прекратила, и Хизер не сказала ни слова, когда Гейл уронила альбом обратно в озеро.