— Да, Чарльз, и это было самое вкусное блюдо, — согласилась мама. — Но на Индейской Территории не было чулана землемеров с персиками и маринадами.
— По-моему, я ни разу в жизни не едал такого вкусного зайца. А подливка еще вкуснее, — сказал мистер Боуст.
— Голод — лучший соус, — скромно сказала мама.
— Я знаю, почему заяц такой вкусный, — сказала миссис Боуст. — Когда миссис Инглз его жарит, она обкладывает его ломтиками солонины.
— Да, это придает ему особый вкус, — подтвердила мама.
Все съели по второй порции, а папа с мистером Боустом даже и по третьей. Девочки тоже не отказались от добавки, но мама взяла только немного начинки, а миссис Боуст — сухое печенье.
— Я уже наелась до отвала, — объявила она.
Когда папа снова взялся за вилку, мама его остановила.
— Как? Разве будет еще что-нибудь? — удивился он.
Мама отправилась в чулан и вынесла оттуда пирог с начинкой из сушеных яблок.
— Пирог! Да еще яблочный! — воскликнул папа.
— Вот досада! Почему я раньше про него не знал? — посетовал мистер Боуст.
Все с удовольствием съели по куску пирога, а оставшийся кусок поделили пополам папа с мистером Боустом.
— Навряд ли мне еще когда-нибудь доведется попасть на рождественский обед лучше этого, — сказал мистер Боуст.
— Во всяком случае, это первый рождественский обед в здешних местах. Я рад, что он удался на славу. Настанет время, когда множество людей станут здесь справлять Рождество, и у них на столе наверняка будут блюда позатейливей, но вряд ли они ухитрятся встретить праздник лучше нас, это уж точно!
Вскоре они с мистером Боустом нехотя встали, и мама принялась убирать со стола.
— Я вымою посуду, а ты пойди помоги миссис Боуст устроиться, — сказала она Лоре.
Лора и миссис Боуст надели пальто, капоры, шарфы и варежки и, весело смеясь, стали пробираться по блестевшим на солнце сугробам к маленькому домику, где у землемеров была контора. У дверей папа с мистером Боустом разгружали сани.
Домик стоял прямо на земле и был такой маленький, что широкая кровать заняла чуть ли не всю комнату. В углу возле двери папа и мистер Боуст водрузили печку, а Лора помогла миссис Боуст принести перину, одеяла и постелить постель. У окна против печки поставили стол и задвинули под него два стула. Сундук втиснули между столом и кроватью. Получился третий стул. Полку над печкой и ящик возле нее заполнили посудой, после чего осталось ровно столько места, сколько требовалось, чтобы открыть дверь, не задевая стол.
— Ну вот, все в порядке! — воскликнул папа. — А теперь пойдемте к нам. Тут нам даже и вчетвером не поместиться. У нас в доме просторнее, и там будет штаб. Хотите сыграть в шашки, Боуст?
— Ступайте, а мы с Лорой сейчас вас догоним, — сказала миссис Боуст и, когда мужчины ушли, вытащила из посудного ящика бумажный кулек. — Это сюрприз! Воздушная кукуруза! Роб не знает, что я ее привезла.
Они взяли кулек с собой и незаметно спрятали в кладовку, шепнув про него одной только маме. Убедившись, что папа с мистером Боустом заняты шашками, они тихонько растопили в кастрюле жир и насыпали в него горсть лущеной кукурузы. При первом же щелчке папа быстро оглянулся.
— Воздушная кукуруза! Я не пробовал ее с тех пор, как… Если б я знал, что вы привезли кукурузу, Боуст, я бы вытащил ее раньше.
— Да я ее вовсе не привозил… — удивился мистер Боуст. — Нелл! Это ты, плутовка!
— Не отвлекайтесь от своих шашек! — весело сверкнув голубыми глазами, отозвалась миссис Боуст. — Вы оба так заняты, что вовсе нас не замечаете.
— Да, Чарльз, — сказала мама. — Мы не будем вам мешать.
Она переложила белоснежные зерна в большую кастрюлю, а Лора тщательно их посолила. Когда кастрюля наполнилась до краев, девочкам дали по тарелке хрустящей, тающей во рту кукурузы, а взрослые уселись вокруг кастрюли и до вечера смеялись и болтали. А после ужина папа накормил животных и стал играть на скрипке.
«Каждое новое Рождество лучше прошлого, — думала Лора. — Это, наверное, потому, что я с каждым годом становлюсь старше».
Счастливые зимние дни
Рождественское настроение длилось еще много дней. Каждое утро миссис Боуст, быстро управившись с домашними делами, приходила, как она выражалась, проводить время с «остальными девочками». Она была всегда такая хорошенькая — темноволосая, голубоглазая и румяная, и всегда веселая и жизнерадостная.
Всю первую неделю после Рождества светило солнце, не было ветра, и за шесть дней весь снег растаял, обнажилась голая бурая прерия, а воздух стал теплым, как парное молоко. К Новому году миссис Боуст приготовила праздничный обед.
— Один раз придется всем втиснуться в наш домик, — сказала она и с помощью Лоры принялась передвигать вещи.
Сначала они, убрав стол на кровать, широко раскрыли дверь и придвинули кровать вплотную к стене, а потом переставили стол на самую середину комнаты. Один угол стола почти касался печки, а другой упирался в кровать. Однако всем удалось гуськом войти в домик и усесться вокруг стола. Миссис Боуст сидела возле печки и раскладывала еду по тарелкам.
На первое был устричный суп. Лора еще ни разу в жизни не пробовала такого восхитительного, пропахшего морем блюда. На поверхности супа плавали золотистые кружочки топленых сливок и черные перчинки, а на дне тарелки лежали маленькие консервированные устрицы. К супу миссис Боуст подала устричное печенье. Печеньица были маленькие и тоненькие, словно кукольные, и потому казались особенно вкусными.
Когда была съедена последняя ложка супа и поделены поровну последние хрустящие печенинки, на столе появились горячие сухарики с медом и повидлом из сушеной малины, а вслед за ними большая суповая миска с соленой воздушной кукурузой.
Новогодний обед был легкий, но сытный. Незнакомые новые блюда, совсем не похожие на повседневную еду, красивая посуда и новехонькая скатерть — все это казалось чем-то изысканным и новомодным.
После обеда хозяева и гости беседовали, а из открытой двери веяло теплым воздухом и виднелась коричневая прерия, уходившая в необъятную даль навстречу бледно-голубому куполу неба.
— Я никогда не пробовал такого прекрасного меда, миссис Боуст, — сказал папа. — Вы хорошо сделали, что привезли его из Айовы.
— А устрицы! — сказала мама. — Я еще в жизни не едала такого чудесного обеда.
— Хорошее начало для 1880 года, — заметил папа. — Семидесятые годы были неплохими, а восьмидесятые обещают стать еще лучше. Если зима в Дакоте всегда такая теплая, как нынче, нам повезло, что мы приехали на Запад.
— Да, это прекрасная страна, — согласился мистер Боуст. — Я очень доволен, что зарегистрировал здесь участок в сто шестьдесят акров, и надеюсь, что вы последуете моему примеру, Инглз.
— Не пройдет и недели, как я это сделаю, — объявил папа. — Я жду, когда откроется земельная контора в Брукинсе, чтобы не тратить целую неделю на поездку в Янктон. Говорят, Брукинсская контора откроется первого января, и я завтра же туда отправлюсь. Ты согласна, Каролина?
— Конечно, Чарльз, — просияв, отвечала мама. Наконец-то они обзаведутся своим участком!
— Значит, решено. Не то чтобы я боялся опоздать, просто пора уже раз и навсегда с этим делом покончить.
— И чем скорее, тем лучше, — сказал мистер Боуст. — Вы даже представить себе не можете, сколько народу приедет сюда весной.
— Но никто не сможет меня опередить, — возразил папа. — Если я выеду до рассвета, то явлюсь в контору послезавтра рано утром. Если вам надо послать письма в Айову, то садитесь и пишите. Я захвачу их с собой и отправлю из Брукинса.
На этом новогодний обед кончился. Мама и миссис Боуст целый день писали письма, а потом мама собрала папе провизию в дорогу. Но к вечеру подул сильный ветер, повалил снег и по стеклам снова поползла изморозь.