— Сегодня мы славно потрудились, — сказал папа, садясь за ужин.
— Да, — согласилась мама. — А завтра мы всё распакуем и окончательно устроимся, и я смогу наконец испечь хлеб из дрожжевого теста.
— Серый хлеб и лепешки из кислого теста у тебя тоже получаются отменные, но у нас не будет ни того ни другого, если я не позабочусь о топливе. Завтра я поеду за дровами на озеро Генри, — объявил папа.
— Можно мне поехать с тобой, папа? — спросила Лора.
— И мне с вами! — взмолилась Кэрри.
— Нет, девочки, я уеду надолго, а вы нужны здесь маме.
— Я хотела посмотреть на деревья, — объяснила Кэрри.
— Ничего удивительного, — заметила мама. — Мне бы тоже хотелось снова посмотреть на деревья, чтобы глаз наконец отдохнул от этой бесконечной прерии. Здесь не увидишь ни деревца, ни кустика.
— Скоро вся эта земля покроется лесом, — сказал папа. — Об этом позаботился Дядюшка Сэм: десять акров из каждой квадратной мили поселенцы обязаны засадить деревьями. Не пройдет и пяти лет, как со всех сторон поднимутся деревья.
— Вот тогда я и буду смотреть сразу во все стороны, — улыбнулась мама. — Летом ничто так не радует глаз, как тенистые рощи. И к тому же они задерживают ветер.
— Не знаю, не знаю, — возразил папа. — Деревья быстро разрастаются. Ты помнишь, как в Больших Лесах Висконсина приходилось корчевать пни и гнуть спину над мотыгой, чтобы расчистить хоть клочок земли для посева. У того, кто хочет возделывать землю, глаз радует не лес, а эта безлесная прерия. Но у Дядюшки Сэма на этот счет другое мнение, и потому не беспокойся, Каролина, скоро ты увидишь здесь множество деревьев. Они наверняка остановят ветры и изменят климат — точь-в-точь как ты говоришь.
В этот вечер все так устали, что после ужина сразу улеглись спать. А рано утром папа уехал на озеро Генри.
Когда Лора повела корову на водопой к колодцу, мир весело искрился в ярких лучах. По всей прерии плясали на ветру мелкие белые цветочки дикого лука. В молодой траве на склоне невысокого холма, на котором стояла их хижина, пестрели синие и желтые крокусы и розовато-сиреневые цветки кислицы. Лора нарвала пучок кислицы и с удовольствием жевала кислые стебельки и похожие на клевер листочки.
С северной стороны поросшего травою пригорка, где паслась Эллен, был виден город. Перед ним, расширяясь к юго-востоку, уходило вдаль Большое Болото, а везде кругом, как зеленый ковер с узором из весенних цветов, простиралась огромная прерия.
Забыв, что она уже большая, Лора побежала навстречу ветру, бросилась на землю и, словно жеребенок, долго каталась по мягкой пахучей траве, а потом подняла голову и стала смотреть в бесконечную синеву и плывущие по ней жемчужные облака. От счастья на глаза ее навернулись слезы.
«Уж не испачкала ли я себе зеленью платье?» — вдруг подумала она, испуганно вскочила, заметила на ситцевом подоле зеленое пятнышко и только тогда опомнилась: надо же помогать маме!
Примчавшись к обитой темным толем маленькой хижине, Лора выпалила:
— Она полосатая, как тигр!
Мама как раз расставляла книги на нижних полках этажерки.
— Полосатая? Кто? — вздрогнув от неожиданности, спросила она.
— Наша хижина, — отвечала Лора. — На черном толе желтые полоски из дранки.
— Тигры желтые, а полоски у них черные, — возразила Мэри.
— Распакуйте свои ящики, девочки, — вмешалась в спор мама. — Все наши красивые безделушки мы поставим на верхние полки.
Полку над книгами заняли стеклянные коробочки с матовыми белыми цветами на стенках и пестрыми на крышках. Полка сразу весело заиграла.
На четвертую полку мама водрузила часы. У часов был коричневый деревянный футляр с затейливой кружевной резьбой, а под круглым стеклянным циферблатом за стеклом, разрисованным золотыми цветами, качался и тикал медный маятник — тик- так, тик-так.
На самую маленькую верхнюю полочку поставили Лорин белый фарфоровый ящичек с крохотной золотой чашечкой и блюдечком на крышке и Кэррину фарфоровую собачку — коричневую с белыми пятнами.
— Чудесно. Эта этажерка украшает всю комнату. А теперь поставим фарфоровую пастушку.
Сказав это, мама вдруг остановилась и воскликнула:
— Ой! Неужели тесто уже готово?
Тесто и впрямь приподнимало крышку кастрюли. Мама быстро посыпала мукой доску, замесила тесто и принялась готовить на обед лепешки. Тем временем к дому подъехал папа с фургоном, нагруженным ивовыми ветками на летнее топливо. Настоящие деревья на озере Генри не росли.
— Подожди с обедом, Каролина! Сейчас я покажу вам что-то интересное.
Папа торопливо распряг лошадей, отвел их пастись, бегом вернулся обратно и поднял попону, закрывающую передок фургона.
— Смотри, Каролина! Я накрыл их, чтобы они не высохли на ветру.
— Что у тебя там?
Мама с Лорой перегнулись через борта, чтобы заглянуть в фургон, а Кэрри залезла на колесо.
— Деревья! — обрадовалась мама.
— Маленькие деревца! Мэри, папа привез деревца! — вскричала Лора.
— Это маленькие тополя, — сказал папа. — Все они выросли из семян Одинокого Дерева, которое мы видели, когда ехали из Брукинса. Если подойти к нему поближе, то видно, что это дерево-гигант. Оно засеяло своими семенами весь берег озера Генри. Я выкопал столько саженцев, сколько надо, чтобы закрыть от ветра хижину. У тебя теперь будут собственные деревья, Каролина.
Папа вытащил из фургона лопату и добавил:
— Первое дерево — твое, Каролина. Выбери саженец и скажи, куда его посадить.
— Вот сюда, прямо у двери, — сказала мама.
Папа вырезал в дёрне квадрат, убрал траву, выкопал яму, разрыхлил почву, а потом осторожно поднял деревце, стараясь не стряхнуть с корней землю.
— Подержи верхушку, Каролина. Дерево должно стоять прямо.
Папа засыпал яму землей, крепко затоптал и отошел в сторону.
— Теперь можешь полюбоваться своим собственным деревом. Сейчас мы посадим остальные, а после обеда выльем на каждый саженец по ведру воды. Мое дерево я посажу у дверей рядом с маминым, а ваши, девочки, на каждой стороне дома. Мы обнесем хижину квадратным щитом от ветра.
Мэри, Лора и Кэрри по очереди помогли папе посадить свои деревья. Все пять саженцев поднялись из квадратов коричневой земли, окруженных зеленой травой.
— А теперь надо посадить дерево для Грейс, — сказал папа. — Где она? Каролина, веди сюда Грейс. Мы ей тоже посадим дерево!
Мама выглянула из хижины.
— Она была с вами, Чарльз.
— Она, наверное, за домом. Сейчас я ее приведу, — сказала Кэрри. — Грейс, где ты?
Кэрри побежала за сестренкой, но тотчас же вернулась. От испуга глаза ее были широко открыты, а на бледном лице проступили веснушки.
— Ее там нет, папа!
— Она где-нибудь тут поблизости, — спокойно сказала мама. — Грейс!
— Грейс! Грейс! — крикнул папа.
— Что вы тут стоите, Лора и Кэрри? Скорей бегите ее искать! — сказала мама. — Колодец! — вдруг вскрикнула она и помчалась вниз по тропинке.
Колодец был плотно закрыт крышкой, и значит, Грейс не могла туда упасть.
— Она не могла никуда уйти, — сказал папа.
— Я оставила ее с вами, — сказала мама.
— Она не могла никуда уйти, — твердил папа. — Я ни на минуту не выпускал ее из виду. Грейс! Грейс!
Лора, задыхаясь, взбежала на холм. Грейс нигде не было видно. Лора оглядела край Большого Болота, тянувшегося в сторону Серебряного озера, и цветущую прерию, но не увидела ничего, кроме степных цветов и трав.
— Грейс! Грейс! — громко позвала она.
Папа встретил Лору, когда она бегом спускалась вниз по склону, а мама, тяжело дыша, взбегала наверх.