У Серебряного озера

Дальше в песне говорилось, что в конце концов жена стала вести себя не очень хорошо, но это место папа всегда пропускал и, подмигнув маме, начинал другую песню:

Пироги она пекла.
(Ах, милашка Билли!)
С вишней сладкою пекла.
(Ах, малютка Билли!)
Пироги она пекла,
Молода она была —
Но оставить не могла
Старенькую маму.

Иногда к нему присоединялся мистер Боуст:

Я ставлю на ту — с кургузым хвостом,
А ты вот на эту — сивую!

И хотя мама даже в песнях не одобряла азартные игры и пари, она невольно притоптывала в такт ногой.

Закончив эту песню, мистер Боуст запевал своим звучным тенором «Три слепых мышонка», где-то в середине песни к нему присоединялся альт миссис Боуст, потом поочередно вступали сопрано Лоры, контральто мамы и голоса Мэри и Кэрри. Допев до конца, мистер Боуст начинал все сначала, а остальные в том же порядке ему вторили, как бы повторяя по кругу музыку и слова:

Три слепых мышонка —
За фермершей гуськом,
А фермерша отрезала хвосты им тесаком.
Неужто с этой сказкою ты даже не знаком?

Три слепых мышонка…

и пели до тех пор, пока папа, не удержавшись, прыскал. После этого песня заканчивалась взрывом смеха, а папа для разнообразия вспоминал какую-нибудь старую песню, под которую, как он говорил, можно хорошенько выспаться. Например:

Этой ночью от нас леди Нелли ушла,
Этой ночью ушла черно-синею,
И набат зазвенел: больше нет моей Нелл,
Самой лучшей невесты в Вирджинии!

или:

Была черноглаза Алиса Бен Болт,
И память о ней не пропала:
Ты ей улыбнешься — смеялась она,
Нахмуришься — в страхе дрожала,

и еще:

Порой, пред тем, как в час ночной
Дремота овладеет мной,
Ко мне нисходит сладкий свет
Прошедших дней, минувших лет.

Лора еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Но больше всего ей нравилась такая песня:

Как смеет берег Бонни Дун
Цвести со щедростью такой,
А птички — петь, когда душа
Моя исполнена тоской?!

Дорогой пилигримов

Как-то воскресным вечером, когда под звуки папиной скрипки все дружно пели:

Когда все мы веселые песни поем
В доме, полном тепла и пищи,
Кто-то сквозь непогоду бредет вперед,
И ему далеко до жилища,

Из-за двери внезапно раздался чей-то громкий голос:

Протяните же руку тому, кто еще не окончил поход,
Кто без крова, без друга путем пилигримов идет.

От неожиданности папа уронил скрипку на стол, она как бы в изумлении взвизгнула и смолкла, а папа бросился к дверям. Всех обдало волной лютого холода, но папа быстро захлопнул дверь. Снаружи послышались голоса, дверь снова распахнулась, и в комнату ввалились два незнакомца, с ног до головы покрытые снегом.

— Я поставлю ваших лошадей в конюшню и мигом вернусь! — крикнул папа.

Один из приезжих был высокий и худой. В щели между его шарфом и шапкой Лора разглядела голубые глаза и вскрикнула:

— Преподобный Олден!

— Не может быть! — воскликнула мама. — Неужто это вы, брат Олден?

Гость тем временем снял шапку, и все увидели его веселые глаза и черные волосы.

— Как мы рады вас видеть, брат Олден! — продолжала мама. — Садитесь поближе к огню. Вот уж поистине приятный сюрприз!

— Для меня это не меньший сюрприз, сестра Инглз, — отвечал преподобный Олден. — Я расстался с вашим семейством на Тенистом Ручье и понятия не имел, что вы уехали дальше на Запад. А мои маленькие деревенские девочки тем временем стали совсем большими.

У Лоры от радости застрял комок в горле, и она ни слова не могла вымолвить, а Мэри вежливо сказала:

— Как приятно снова встретиться с вами, сэр.

Лицо ее радостно засияло, и только в слепых глазах не выразилось ничего.

При виде этих неподвижных глаз преподобный Олден вздрогнул, быстро посмотрел на маму и снова перевел взгляд на Мэри.