— Не может быть! — пробормотал я и так посмотрел на Айжан, что она не выдержала моего взгляда и отвернулась. — Ты шутишь? Да как же так? Разворачивай машины, поедем в город. Там все решим.
— Успокойся, Иван. Зачем в город? Рогачев приказал, директор. Значит, все решено. Он хозяин, ему виднее. Уже ничего нельзя изменить. Машины ждут.
— Здесь пару часов назад был Василий Федорович, — хватался я за соломинку. — Он говорил другое. Ты-то как думаешь: нужна совхозу пасека?
— Конечно! Нынче столько меда накачали. Каждый рабочий купил.
— Вот видишь! Поехали к начальству! — скомандовал я и решительно забрался в кабину. Айжан села рядом. Остановились в городе у белого управленческого здания. В приемной встретила прежняя миловидная секретарша, только без огромного медальона на шее, строгая, подтянутая, деловитая. Она узнала меня, приветливо кивнула и, как говорят, «с ходу» пропустила в кабинет начальника. Там сидели Василий Федорович и первый секретарь райкома Григорий Ильич. Начальник сразу заметил, что я взволнован.
— Что случилось? Я только от тебя.
— Да, Василий Федорович. Утром мы с вами мечтали о комплексе, а Рогачев уже продал полпасеки. Приехали… забирать. Что делать?
— Не в курсе, — он переглянулся с секретарем, пожал плечами. — Опять ЧП?
— Не надо продавать! — Нарушил я тишину. — Нынче такой доход…
— Пригласи-ка Рогачева сюда, — сказал Григорий Ильич. — Выясним. Эдак весь район продадут.
Василий Федорович позвонил Рогачеву. Пока мы ждали его, я, волнуясь, доказывал, что сейчас никак нельзя продавать пчел. По многим причинам. Во-первых, в ульях полно меду, надо откачать его, иначе в дороге все рамки оборвутся, мед вытечет, и пчелы погибнут. На откачку уйдет несколько дней. Во-вторых, донник, подсолнечник и луговые цветы хорошо выделяют нектар. Можно собрать еще много меду. Да и зачем дробить пасеку, ее надо укреплять. Ясное дело…
Вскоре в дверях показался Рогачев. В куртке, в сапогах, миниатюрненький, подвижный и напористый. Он стремительно промаршировал вперед, к столу, чуть не запнулся о мои ноги, почтительно пожал начальству руки. Меня не заметил, вернее, сделал вид, что не заметил.
— А с ним почему не здороваешься? — спросил Василий Федорович. — Нехорошо, брат. Ты директор, он твой подчиненный. Этикет надо соблюдать, уважать людей. Самолюбия у тебя чересчур много.
— Спасибо за нотацию. Этот подчиненный снова что-то затеял.
Григорий Ильич спокойно сказал:
— Затеял, видно, ты, Петр Яковлевич. Догадываешься, о чем будет речь? Вот и объясни свою затею: зачем продаешь пчел?
Рогачев поморщился и присвистнул:
— Я думал, разговор будет о серьезном деле. С пчелами одна морока.
— Тебе-то какая морока? Они что, работать мешают? Ты был хоть раз на пасеке? Вникал?
Рогачев вспылил:
— Слушайте, я, в конце концов, директор или кто? У меня более важных дел вот так, по горло. — И он провел пальцем по своей тонкой шее. — Вот!
— Да, ты директор совхоза, но не частной лавочки. Улавливаешь разницу?
— Имею я право на инициативу? Могу самостоятельно решать вопросы?
— Безусловно, — спокойно подтвердил Василий Федорович. — Иначе какой ты руководитель? Но инициатива всегда должна быть разумной, полезной…
— Дайте мне сказать, — закипятился Рогачев. Он начал объяснять, что решил завести в совхозе хорошую черно-пеструю породу молочных коров. Послал человека в Казахстан. Там нашел хозяйство, где можно купить таких коров. Но хозяйство просто так не продает, хочет завести свою пасеку и просит, чтоб ему уступили ульев пятьдесят. Как им откажешь?
Григорий Ильич снял очки и внимательно посмотрел на Рогачева.
— Смотри, какой коммерсант! А свой план куда денешь? Сколько пчелиных семей должно быть в совхозе к концу года?
— Не успел еще поинтересоваться, Григорий Ильич. Это — мелочь. Есть посерьезнее дела. Не знаю, за что хвататься…
— Сто двадцать, — выручил я Рогачева. — И продать государству две тонны меда.
— Вот видишь! Серьезные дела складываются из мелочей. А ты от них отмахиваешься. И не хвататься надо, а капитально решать вопросы. Без суеты! Ты разве забыл, что твой совхоз мясного направления?
Рогачев стушевался.
— Как же. Помню.
— А если помнишь, то зачем заводишь молочную породу? Где логика?
— Деньги на эту покупку совхозом не запланированы, — вступил в разговор Василий Федорович. — Где он возьмет средства?
— Деньги найдем, — упрямился Рогачев.