Все мы с напряжением следили за битвой, развернувшейся под Сталинградом. 19 ноября 1942 года началось наступление наших войск. В сводках и газетах замелькали города и населенные пункты, освобожденные Красной Армией. Запомнилась одна из сводок, где говорилось о взятии в плен 7 тысяч румынских солдат и офицеров. 24 ноября немецкая 6-я армия была окружена под Сталинградом. Из событий тех дней запомнился захват и уничтожение на станции Тацинская 350 немецких самолетов. Ведь это десять воздушных полков!
Уже в эшелоне мы узнали также о разгроме вражеской группировки под командованием Манштейна, которая пыталась деблокировать окруженную армию Паулюса. В общем, ехали с праздничным, победным настроением.
Я попал в 40-ю армию Воронежского фронта. Стрелковый полк, куда я был назначен командиром взвода, находился недалеко от города Красный Лиман. Полк находился на переформировке после понесенных тяжелых потерь в ходе осенних и зимних боев. Сначала во взводе было человек семнадцать, потом начало приходить пополнение, и численность достигла 40 человек. Основная масса красноармейцев была из сел и хуторов, имели образование 4-5 классов, с оружием не знакомые. Учеба проходила в форсированном режиме, ведь мы не знали, сколько времени отпущено на формировку.
Командир роты Гладков Иван Алексеевич был из кадровых военных. Начал службу в начале тридцатых годов, затем окончил курсы, а роту получил под командование перед самой войной. Ему я обязан многим. Он не уставал напоминать, что боец должен быть накормлен, бодр и полностью экипирован, вплоть до иголки с ниткой, не говоря о крепкой обуви и умении правильно носить обмотки. К слову сказать, большинство красноармейцев, в том числе сержантов, носили ботинки с обмотками. Я больше уделял внимания боевой подготовке и лишь со временем понял правильность слов капитана.
Из командиров взводов я быстро подружился с Чепелевым Антоном, моим ровесником. Был он спокойный, немного флегматичный, успел повоевать, имел ранение. Мы с ним проводили вместе немногие свободные часы. От него я впервые услышал откровенные и вполне разумные оценки событий, происходящих на фронте. Доверяя мне, он однажды резко заметил после одной из политинформаций об окружении немцев под Сталинградом:
— Нельзя так упиваться частными успехами! Сталинград, конечно, важно, но ведь пол-России, вся Украина, Белоруссия под немцем. Глянь на карту, фашисты тысячу километров нашей территории захватили. Ее отбивать придется. Об этом надо думать, а не трещать, как сороки, об одном и том же.
Антон был из Куйбышева, хорошо учился, окончил десять классов и работал на оборонном заводе. Выдержал всего год. Рассказывал, как приходилось стоять за станком до двенадцати ночи. Не хватало сил добраться до дома, спали здесь же в цеху, возле котельной на груде тряпья. Учился в минометно-пулеметном училище, но в минометчики по каким-то причинам не попал, чему я удивлялся. Такой грамотный, умный парень — ему бы минометами командовать, а не взвод в атаку водить. Неофициально он считался заместителем командира роты, хотя имел звание «младший лейтенант».
Командир третьего взвода Иванцов был постарше нас и ходил какой-то весь в себе. То ли смурной, то ли обозленный. В военном отношении он имел достаточно опыта, находился год на фронте, был дважды ранен. Я его раздражал тем, что, окончив училище, полтора года «околачивался в тылу». Антона Чепелева он поддевал насчет грамотности:
— Много я таких грамотеев под Вязьмой видел. Вечером философию разводит, а утром в снегу лежит, только ноги торчат.
— Ну и чему ты радуешься? — осадил я его. — Что твой товарищ погиб?
— А ты меня не учи. Товарищ выискался! Сходи разок-другой в атаку, тогда и поговорим.
Мы с Антоном на него злились, но не могли не признать, что в его 3-м взводе дисциплина крепкая, бойцы Иванцова слушаются. Тем не менее заместителем Гладкова считался Антон Чепелев. Капитан недолюбливал задиристого по характеру Иванцова, на все имеющего свое особое мнение. Дай такому волю, дров наломает. Кроме того, Гладков придавал большое значение сплоченности взводов. Однажды он отчитал Иванцова, когда тот в очередной раз стал разглагольствовать, что немцы с таких, как Чепелев и я, быстро ученость собьют и научат по норам прятаться.
— Прикрой поддувало, герой, — по-простому ответил капитан. — За дурную болтовню, знаешь, что бывает?