Уилсон с каждым разом чувствовала себя все увереннее. Она уже знала, что стоит делать на судне при тех или иных обстоятельствах. Помнила наизусть названия всех парусов и мачт, а также какие и когда из них использовать.
Но девушка все чаще замечала, как их мнения с Джошем расходятся. Если Хеллен отныне нравилось пребывать среди пиратов, то её другу — наоборот. Он считал дни до того момента, когда им будет разрешено покинуть эту тягостную для него службу. Садовник презирал пиратов всем сердцем. Он мечтал поступить скорее на военный флот, чтобы преследовать не только испанцев и французов, но и людей, занимающихся ремеслом Ланфорда.
— Ты чего такой угрюмый? — как-то спросила его девушка.
— А чему я должен радоваться? Мы среди преступников. Они заставляют нас на них работать. Боюсь, что мне никогда не очистить свою совесть.
— Джош, я прекрасно осознаю, что пираты нападают и на английские корабли, когда ничего другого им не подворачивается. Но сейчас я правда не понимаю твоего настроения. Ты ведь хотел бороться против врагов своей страны. Разве ты не этим теперь занимаешься? За этот год мы ни одного раза не напали на соотечественников. Какая разница, на каком судне громить врагов? Суть же остаётся прежней. К тому же, где бы тебя ещё так хорошо обучали знаниям мореплавания? Здесь почти за один год мы узнали гораздо больше, чем узнали бы в любом другом месте за такой же период.
— Вот как ты стала рассуждать, значит… Не ожидал от тебя такого! А ты представь, что, например, завтра Ланфорд объявит нам, что мы атакуем английский корабль. Ты тоже воспримешь это спокойно?
— Я откажусь в этом участвовать. Скажу капитану прямо. И меня никто не заставит делать этого даже под дулом ружья.
— Что ж… Хотя бы так. Уже облегчение. Я боялся, что ты стала одной из них.
— Не знала, что ты обо мне такого мнения, — Уилсон с грустью взглянула на него и ушла на ночную вахту.
В конце августа тысяча семьсот второго года "Морской волк" постоянно бороздил воды Карибского моря. Так как в Южной Америке находились громадные месторождения серебра в шахтах Потосе и Гванахато. И испанские конкистадоры вывозили его с большими конвоями. Ланфорд вступил в пиратское братство, чтобы можно было атаковать их вооружённые конвои. В тех сражениях полегли многие. Флибустьерам приходилось вести двойные битвы. Ибо их атаковали и английские военные суда, которые тоже хотели заполучить вражеские сокровища и тем самым склонить весы в войне за испанское наследство в свою сторону.
В одной из таких стычек "Морскому волку" пришлось бежать, чтобы не затонуть после пушечной перестрелки. Члены команды отчаивались. Они видели перед собой столько песо, что можно было больше никогда не работать, но никак не выходило их заполучить.
Ланфорд с каждым днем становился все нервнее. Он старался придумать новый план сразу же после очередного поражения. На сутки запирался у себя в каюте, отмечая что-то на карте. А при приближении к суше подкупал среди населения доносчиков, которым могло быть известно что-то о датах и местах вывоза драгоценностей. Капитан даже хотел приобрести брандеры для поджога конвоя.
Хеллен же тоже чувствовала напряжение. Но совсем по другому поводу. Ланфорд беспокоился, что не знал нужной информации, а она, наоборот, из-за того, что прекрасно её знала. Девушка любила проходить историю в школе. И помнила точные даты из знаменитой битвы в заливе Виго. Она делала по ней доклад.
В тысяча семьсот второму году Испания возлагала надежды на ежегодный конвой серебряного флота. Который состоял из двадцати судов, загруженных под завязку на тринадцать миллионов шестьсот тысяч песо.
Возле Азорских островов испанский адмирал Мануэль де Веласко узнал, что в связи с войной англичане могут поджидать их возле берегов Испании. На военном совете испанцы вместе с французами решили изменить маршрут, чтобы не рисковать. И потому серебряный конвой двинулся к Виго. Они вошли в залив двадцать второго сентября. Галеоны с сокровищами укрылись в бухте Ульо. А военные корабли их встали у входа в залив, напротив сторожевых башен Ранде и Корбейро. Они предварительно вооружили их пушками.
Английскому адмиралу Джорджу Руку в Португалии болтливый испанский священник донёс эту информацию. И эскадра из английских и голландских кораблей выдвинулась в Виго.
Двадцать седьмого сентября испанцы уже начали разгрузку на берег, и четырнадцатого октября все самое ценное было выгружено. На галеонах осталась только контрабанда: припрятанные серебряные монеты, золотые украшения и кошениль.