Вслед за этим генерал де Латтр информировал командующего 6-й группой армий о невозможности передать город американцам, но заявил, что Штутгарт может быть использован 6-й группой армий.
Когда командующий 6-й группой армий пожаловался, что его властью пренебрегают, Эйзенхауэр заявил де Голлю официальный протест, указав, что город крайне необходим как звено в системе снабжения 7-й армии. Он выразил беспокойство по поводу того, что французы используют этот вопрос, чтобы вынудить английское и американское правительства к уступкам, а затем заявил: «Ввиду сложившихся обстоятельств я, конечно, должен согласиться с существующим положением, поскольку я сам не желаю предпринимать какие-либо действия, которые могли бы уменьшить эффективность военных усилий против Германии, отказав 1-й французской армии в снабжении или прибегнув к другим мерам, которые могут повлиять на ее боевую мощь. Более того, я лично никогда не буду принимать участие в каких-либо разногласиях или спорах между вашим правительством и войсками, находящимися под моим командованием, могущих иметь своим результатом лишь ослабление их национальной дружбы, а равно и образцового духа сотрудничества, которые характеризуют действия французских и американских войск на поле сражения. Соответственно вышеизложенному я ищу иного решения вопроса снабжения 7-й армии».
Эйзенхауэр твердо заявил: «Отдача непосредственно 1-й французской армии приказов, основывающихся на политических соображениях и идущих вразрез с оперативными приказами, отданными по командной линии, нарушает договоренность с американским правительством, согласно которой французские дивизии, вооруженные и снаряженные Соединенными Штатами, должны быть отданы в распоряжение объединенного штаба, чьи приказы я выполняю на данном театре военных действий». Он далее заявил, что счел своей обязанностью передать этот вопрос объединенному штабу, доложив ему, что не может далее определенно рассчитывать на оперативное использование каких-либо французских войск, которые предполагается оснастить в будущем. Эйзенхауэр выразил сожаление, что не знал о переговорах между французским и союзными правительствами относительно проблемы французской зоны оккупации. «Вследствие этого затруднения, испытываемые мною в снабжении и в руководстве тылом 7-й армии и в координации боевых операций, в которых участвует 1-я французская армия, представляются заслуживающими наибольшего сожаления»
Де Голль отверг протест, напомнив, что расположение французских штабов в Манси и Меце не служило препятствием к «великолепным успехам генерала Паттона». Он согласился, что возникшие трудности не являются результатом действий Эйзенхауэра. Они имели место скорее потому, что между французским и союзными правительствами не было согласия «в отношении военной политики в целом и оккупации территории Германии в особенности». Французское правительство, не будучи в состоянии согласовать свои взгляды со взглядами союзников, должно выступать с ними самостоятельно. Поскольку французы не принимали участия во встречах объединенного штаба, решения, принимаемые им, не берут в расчет государственные интересы Франции. В результате это положение, как писал далее де Голль, «вынуждает меня лично, к моему большому сожалению, выступать иногда по вопросу о планах или их осуществлении. Вы, конечно, знаете, что, соглашаясь отдать французские действующие войска на Западном театре под Ваше верховное командование, я всегда оставлял за французским правительством право в случае необходимости принять меры к тому, чтобы французские войска использовались в соответствии с национальными интересами Франции, единственными интересами, которым они должны служить».