Утром послышалась стрельба. Смотрим — наши наступают. Немцы выломали пол дома, пробили стену, выставили пулемет. Меня с детьми выгнали на мороз. Один из них, говоривший по-русски, приказал мне влезть на сугроб и кричать в сторону наступавших, что в доме, мол, немцев нет. Что мне было делать? Фашист угрожал оружием и орал, чтобы я шла не медля. Дети плакали, а я точно окаменела. Подгоняемая фашистом, поднялась на сугроб. Села, взяла детей в охапку и думаю: «Пришел мой конец». А тем временем наши солдаты совсем близко подошли к селу. Их как-то надо предупредить об опасности. «Что будет, то будет», — решила я. Оттолкнулась и вместе с детьми покатилась с сугроба вниз. В это время недалеко от меня бежало несколько наших бойцов. Я закричала им: «Не ходите сюда, здесь засада!» Солдаты обошли дом и уничтожили фашистов. Потом они ночевали у меня в доме, угостили солдатской едой. Их командир назвал меня своей спасительницей и дал мне на память подарок.
Женщина сходила в дом и принесла связанные из разноцветной шерсти рукавички.
— Я их храню, как дорогую память, — сказала Анна Ивановна, подавая их мне. Рукавички, хоть и постарели от времени, но были целехонькие. — Часто я думала, — продолжала Чернышева, — может, заглянет тот моряк в наши края. Может, вы знаете, где он? Я не помню ни его имени, ни фамилии.
Разговаривая, я внимательно рассматривал рукавички. И тут на память мне пришел рассказ фронтового товарища:
— Да ведь это рукавички Окунева!
— Вы его знаете? — радостно спросила Чернышева.
— Знал!.. Отчаянный был человек и отличный воин. После первого боя у Языкова комбриг назначил его командиром пулеметного отделения. А несколько позже он был награжден орденом Красного Знамени. Собирался дойти до Берлина, но под Старой Руссой оборвалась его жизнь. Погиб со всем расчетом.
Женщина задумалась, глядя на рукавички, и слезы навернулись у нее на глазах:
— А рукавички я все-таки буду хранить.
На дорогах фронтовых
Рано утром 12 декабря советские войска начали бой за город Солнечногорск. В бою за него особенно отличилась 64-я морская стрелковая бригада. Накануне днем отряд моряков-лыжников и десант морской пехоты на танках обошли город с северо-запада. Нелегко было воинам на броне танка в сильный мороз при резком ветре, но тихоокеанцам не привыкать к суровым погодным условиям. С ходу ринулись они на вражеские позиции. Другие части 20-й армии начали атаку с юга и юго-запада города. Однако овладеть городом сразу не удалось. Наступающие на Солнечногорск войска 20-й армии были усилены частями из 1-й ударной армии: 55-й и нашей 71-й бригадами. К исходу суток город был занят.
За Солнечногорском, в небольшой деревеньке Комаровке мы встретились с частями 64-й отдельной морской стрелковой бригады. Деревня наполовину была сожжена. На улице лежали трупы гитлеровцев. Вдоль дороги застыли подбитые немецкие машины, броневики, валялось вооружение и имущество. В оставшихся домах были настежь распахнуты двери. На всем, куда бы ни кинул взгляд, лежала печать поспешного бегства врага.
В центре деревни меня остановил чей-то знакомый голос:
— Товарищ командир!
Я оглянулся. Ко мне бежал розовощекий лейтенант. Он был одет в полушубок и валенки. Это оказался Гаврилькевич, бывший воспитанник Тихоокеанского высшего военно-морского училища. Мы обнялись. Он сообщил, что командует батареей противотанковых пушек.
Мимо нас провезли минометную батарею, которую сопровождал на коне рослый командир, обвешанный немецким оружием.
— Дрыганов! — вдруг закричал Гаврилькевич.
Всадник проворно спрыгнул с лошади. Опять крепкие рукопожатия и объятия.
— Вот где встретились-то! — басил Дрыганов. — Значит, будем теперь соседями!
Сергей Дрыганов тоже был нашим курсантом. Теперь в 64-й бригаде он являлся заместителем командира минометного батальона. Не успели мы расспросить друг друга, как к нам подошел невысокого роста, немного сутулый моряк с перевязанной щекой и с немецким автоматом на груди.
— Сироткин! — протянул ему обе руки Дрыганов. — Скажи, пожалуйста, действительно, гора с горой не сходится… Сколько нас сразу встретилось на дороге фронтовой!
И Сироткин — воспитанник нашего училища. Он командует ротой противотанковых ружей в нашей бригаде.
— Идемте, товарищи, ко мне пить чай, — пригласил Сироткин. — Я здесь остановился, — и он показал рукой на дом с разбитым крылечком.