Дзот замолчал
Покидая разграбленные и полусожженные населенные пункты, фашистское командование оставляло в них заслоны пехотных подразделений, вооруженных минометами, малокалиберными пушками и автоматическим оружием. Таким местом оказалась деревня Надеждино, находившаяся на перекрестке дорог в двух километрах от Троицкого. На Надеждино наступала одна из рот второго батальона. Развернувшись в цепь, бойцы быстро продвигались вперед. Но вот с правого фланга по наступающим внезапно открыл кинжальный огонь тщательно замаскированный пулемет фашистов. Пришлось залечь. Атака оказалась под угрозой срыва.
Командир взвода лейтенант И. П. Молодцов приказал старшине 1-й статьи Ивану Окулову уничтожить огневую точку противника.
Вокруг расстилалась снежная равнина. Старшина, прижимаясь к земле, пополз к огневой точке. Он рыл в снегу борозду и полз по ней. Руки коченели от холода, в сапоги и рукава набился снег. А на спине под полушубком липла к телу мокрая от пота тельняшка.
Но медлить было нельзя. Товарищи ждали. В стороне просвистели мины: немцы начали обстрел нашей позиции. Окулова теперь уже отделяли от огневой точки каких-нибудь 40–50 метров. И вот он, пригнувшись, вскочил и бросился в сторону дзота. Гитлеровец немедленно открыл огонь. Пробежав с десяток шагов, старшина остановился и… упал в снег, неестественно раскинув руки. Гитлеровец перенес огонь на наступающих.
Долго пролежала цепь моряков в тот день, прижатая к земле огнем фашистского пулемета. Столько же времени лежал перед дзотом и Окулов, решив окончательно убедить фашистов в том, что давно отдал богу душу. Моряку стало казаться, что ногам и рукам тепло. Это был верный признак того, что они коченеют. Окулов осторожно поднял голову, совсем недалеко от себя увидел амбразуру дзота. Рывком выдернул из-под себя автомат. Пальцы не сгибались. Еле нажал на спуск, дал длинную очередь по амбразуре. Дзот не ответил. Моряк подполз ближе, кое-как вставил запал в гранаты и метнул одну за другой две связки. Дзот окутался дымом. Путь для наступления роты был открыт.
«Кончаю. Спешу. Двигаемся дальше»
Эти слова взяты мною из письма одного моряка. Письмо, о котором идет речь, мне передал в штабе бригады наш почтальон, спросив, не могу ли я по почерку определить, кому оно принадлежит. Такая необычная просьба была вызвана тем, что воин написал на конверте вместо адреса получателя собственный адрес. Да при этом еще не указал своей фамилии, поставив лишь номер полевой почты. Пришлось вскрыть письмо в надежде по его содержанию узнать отправителя. Причину рассеянности бойца мне сразу объяснили те самые слова, которые я вынес в заголовок: «Кончаю. Спешу. Двигаемся дальше».
Дело в том, что наши подразделения безостановочно двигались на запад. В таких условиях немудрено было забыть написать адрес. Мысли всех полнила радость успеха. Верно, гитлеровцы по-своему его объясняли. Свой отход они квалифицировали «высшей стратегией». Но это объяснение было рассчитано на оболванивание фашистских солдат. Мы-то знали, что, выполняя стратегические операции, не бросают орудий, не оставляют танки, не устилают поля трупами своих солдат и офицеров.
Ехали мы по местам недавних боев и думали: пускай гитлеровцы утешаются «высшей стратегией». Нас это целиком и полностью устраивает. А как выглядит эта стратегия в действительности, мы постараемся увидеть своими глазами и составить о ней свое мнение.
Делаем остановку в Кузнечикове. Маленькая деревушка переполнена остовами сгоревших немецких автомашин. Стоят в переулках тяжелые орудия со штабелями снарядов, сняты только прицелы. Возле домов брошены мотоциклы, велосипеды. Что же помешало гитлеровцам вывезти технику?
На западной окраине деревни — глубокий овраг. Мост через него взорван. Кое-как перебираемся на противоположный берег. Тут две дороги. По какой ехать? Расспрашиваем подошедшего старика, как проехать в Труняевку. Дед древний, седой, с палочкой, в сером меховом подпоясанном тулупчике. Он показывает нам дорогу, а потом с гордостью говорит: «Видите, вокруг сколько техники врага! Не прошла. Мост взорвали. Это работа наших стариков. Мины-то мы с осени припасли. Жалко, винтовок у нас не было, мы бы показали, как воюют старые солдаты».
Нам было отрадно видеть, как поступают советские патриоты. Мы поблагодарили Никанора Ивановича (так назвал себя старик) и тепло попрощались с ним.
Ночью прибыли в Труняевку. За день наши батальоны продвинулись на 22 километра. После короткого боя бригада вступила в деревню Захарово. Взяты пленные. Они легко одеты, промерзли до того, что не могут говорить, пришлось сначала отогревать их, а потом вести допрос. Разговор с пленными ведет начальник штаба подполковник Рябцев, переводчиком — капитан Яловский. Пленные в один голос твердят: «Лама», «Лама», как несколько дней назад твердили: «Клин». По всему видно, что командование армий «Центр» предполагает дать нам бой на рубеже реки Ламы.