Евгения Васильевича Боброва я знал по Владивостоку, где он служил комиссаром курсов переподготовки командиров запаса. Это был высокого роста статный мужчина лет сорока. За его плечами более чем 20-летний стаж службы в Красной Армии. Он прошел трудный боевой путь от рядового красноармейца до полкового комиссара, от ротного библиотекаря — до комиссара бригады. Потомок сормовских рабочих, Бобров в гражданскую войну 17-летним парнишкой пошел с винтовкой в руках защищать Советскую власть.
Комиссар 71-й отдельной морской стрелковой бригады гвардии генерал-майор Е. В. Бобров (фото 1952 г.).
Комиссар ознакомил меня с обстановкой на участке фронта армии. Он только что возвратился от члена Военного совета армии и был в курсе последних событий. Из его слов стало ясно, что положение на фронте 1-й ударной армии критическое.
28 ноября противник подошел вплотную к каналу, один его батальон с танками прорвался на восточный берег по мосту в Яхроме и с ходу захватил село Перемилово. Спасла положение 50-я стрелковая бригада, прибывшая накануне. С большими потерями для себя части 50-й и 29-й стрелковых бригад остановили врага и на рассвете 29 ноября выбили немцев из села. Мост через канал был уничтожен.
Чтобы остановить вражеское наступление, не хватало сил. 1-я ударная армия не окончила сосредоточение, а фашистское командование подтягивало свои части, спешно вводя их в действие. В городе Яхроме и в окрестных селах оно концентрировало большое количество танков, артиллерии, готовясь форсировать канал на широком фронте. Был дорог каждый час. Малейшее промедление грозило непоправимой бедой. Необходим был смелый и решительный удар в самое уязвимое место вражеского фронта.
«Вот эту операцию, — писал после войны командующий армией генерал В. И. Кузнецов, — я поручил выполнить 71-й бригаде моряков. По моим наблюдениям, во главе ее стоял опытный, отважный и рассудительный полковник Безверхов, на которого можно было положиться».
В Минеево мы приехали поздно вечером. С большим трудом разыскали штабную избу. В деревне ничто не нарушало тишины. Казалось, что здесь нет ни души, хотя дома, сараи, все строения были переполнены военными людьми. Нигде не виднелось ни одного огонька. Во всем этом мы почувствовали то, что на языке моряков называется флотским порядком. Он был заметен и в поддержании тишины и спокойствия, и в соблюдении светомаскировки, и в какой-то строгой собранности, которая позволяла всем вмиг привести себя в боевую готовность.
В клубах холодного воздуха мы вошли в помещение штаба, освещенное керосиновой лампой. Среднего роста полковник во флотском кителе, стеганых штанах и бурках что-то энергично говорил стоявшему перед ним бойцу. Это и был командир 71-й морской стрелковой бригады полковник Яков Петрович Безверхов. Я знал комбрига как опытного боевого командира. Еще унтер-офицером царской армии он воевал с немцами в первую мировую войну. В гражданскую сражался на Урале против Колчака, в оренбургских степях — с белоказаками, в песках Средней Азии — против басмачей. За отличные боевые действия был награжден орденом Красного Знамени и Бухарской Звездой 1-й степени. Дважды ранен. Первое наше знакомство состоялось во Владивостоке, до войны. На тральщике, которым я командовал, он, командир береговой службы, проходил корабельную практику. Две недели Яков Петрович Безверхов плавал на тральщике, старательно нес вахту, овладевал искусством штурманской прокладки. Однажды я спросил его:
«Для чего вам, Яков Петрович, необходимо такое длительное плавание? Ведь вы сухопутный командир».
Он резонно ответил:
«Старый российский фельдмаршал Суворов сдавал экзамен на мичмана. А нам, смертным, как говорят, сам бог велит: если имеешь дело с флотом, то учись морскому делу; если командуешь на суше, познавай фельдмаршальские секреты».
После этого плавания у нас с Безверховым установились хорошие деловые отношения. Когда он стал начальником курсов переподготовки командиров запаса, я по его просьбе в зимнее время проводил занятия на курсах по миннотральному оружию.
Командир 71-й отдельной морской стрелковой бригады гвардии полковник Я. П. Безверхов (фото 1938 г.).
Безверхов узнал меня сразу. Как к давно знакомому, обратился запросто:
— Вот полюбуйтесь: мой ординарец, — показал он на бойца, — просит отпустить его в батальон! Говорит, хочет быть поближе к передовой, а то ребята засмеют.