— У кого ты, Сережа, научился так хорошо составлять план?
— У меня два брата служат в Красной Армии, — ответил пионер. — Один из них командир, вот он и научил меня.
— А где они сейчас? — спросил Безверхов.
— На фронте, под Ленинградом.
Мы сличили план Сережи с нашими разведывательными данными. Информация мальчика дополняла и уточняла сведения о круговой обороне врага в селе Языкове. Такие подробные данные едва ли мог добыть в фронтовых условиях даже опытный разведчик. Некоторые полезные детали сообщил и спутник Сережи.
…Была глухая полночь, когда мы с командиром бригады вышли из штаба. Луна уже скрылась. Звезды стали крупнее и ярче. Темнота сгустилась. Трещали ветки деревьев от мороза. Ударные батальоны оставили Кузяевский лес, перешли канал и двинулись на запад — туда, где фашистские караулы всю ночь жгли ракеты, боясь, как бы кто не нарушил их спокойствия.
Боевое крещение
После тяжелого марша по бездорожью наши батальоны на рассвете заняли исходное положение для атаки на опушке леса у села Языкова. Комбриг предложил мне вместе с ним объехать позиции. Что увидели мы? Некоторые подразделения уже начинали обживать занятый рубеж: делали снежные окопы, насыпали перед ними высокие брустверы, ломали ветки деревьев и устилали ими дно окопов. Безверхов то и дело подзывал к себе командиров рот, батальонов, давал им последние указания. Везде бойцы внимательно слушали его напутственные слова.
В роте лейтенанта Черепанова мы встретили старшину 2-й статьи Петра Никитина, бывшего минера тральщика «Потрокл», которым я до войны командовал на Тихоокеанском флоте. Никитин с вещевым мешком за плечами и гранатами за поясом лежал в снежном окопе, словно впередсмотрящий на баке корабля, зорко всматривался в даль. Петр Никитин до службы был сборщиком женьшеня. По глухим лесам Сихотэ-Алиня бродил он, как и его отец, в поисках «корня жизни». Придя на флот, Никитин в скором времени стал лучшим минером в дивизионе, отлично нес походные вахты на тральщике. После службы Петр мечтал окончить сельскохозяйственный техникум и выращивать женьшень на плантации колхоза.
— Вот где встретились, товарищ командир! — окликнул он меня.
До начала атаки оставалось несколько минут, и мы с комбригом направились на КП.
— Увидимся в Языкове! — крикнул я вместо прощания своему бывшему подчиненному.
Безверхов выбрал место для своего КП на небольшом холме у опушки леса, где рос огромный, развесистый дуб. Когда мы подъехали, на его изогнутом стволе, у самой верхушки, уже сидел наблюдатель с биноклем, а внизу суетились два связиста. Они устанавливали полевой телефон на утоптанном снегу. Отсюда было видно всю снежную равнину до самого села Языкова. Ни куста, ни бугорочка. Искрящийся на солнце снег слепил глаза после бессонной ночи. Все пространство перед нашими позициями простреливалось из любого вида стрелкового оружия. Это расстояние нужно было преодолеть одним броском, чтобы избежать лишних потерь. Гитлеровцы, засевшие в домах, пока ничем себя не обнаруживали.
Начала бой артиллерия. В морозном воздухе раздались резкие удары орудий. С деревьев посыпался иней. В небе засветились сигнальные ракеты. Через головы бойцов со свистом полетели снаряды. Это наши артиллеристы открыли огонь по фашистскому штабу, местонахождение которого указал пионер Сережа — «маленький разведчик». Мы увидели, как у самого дома взметнулись разрывы, как вскоре заметались от дома к дому, словно потревоженные в гнезде осы, фрицы.
Первым поднялся в атаку второй батальон. Его командир капитан Голяко повел моряков вперед. Они шли стремительно, на ходу распахивали шинели, из-под которых виднелись полосатые тельняшки. Краснофлотцы надели заветные бескозырки, прибереженные к такому случаю, как бы открыто предъявляя гитлеровцам свои визитные карточки: идут моряки, это ничего хорошего вам не сулит!
— Молодцы! Смотри, комиссар, как они идут, — проговорил довольный Безверхов.
— Да, хорошо, — удовлетворенно ответил Евгений Васильевич.
Комбриг еще раз поднял к глазам бинокль, но тут же нахмурился.
Противник из всех видов оружия открыл огонь по атакующим. Стреляли пушки, крупнокалиберные пулеметы, минометы. А тут еще вскоре над полем боя появились немецкие бомбардировщики. Они развернулись и один за другим стали пикировать на боевые порядки наступающих. Огненно-черное облако поднялось над зимним полем.
Моряки залегли.
— Ну ладно, пусть гитлеровцы вступят в бой со вторым батальоном. Подождем! — сказал Безверхов. — А этим временем выдвинем вперед нашу артиллерию для стрельбы прямой наводкой по целям, которые обнаружат себя.