Освоение подгорной полосы началось с ее центральной части: ведь именно здесь найдены наиболее древние поселения джейтунской культуры. Затем джейтунцы стали расселяться на запад, где они дошли до района современного Кизыл-Арвата, и на восток, где они добрались до района современных селений Меана и Чаача.
Самым консервативным элементом джейтунской культуры оказалась архитектура. В течение всех трех периодов планировка жилых домов оставалась практически неизменной, так же как и планировка поселений. Только строительная техника сделала рывок: в 3-й период в Чагыллы появляется плоский прямоугольный кирпич, постепенно сменяющий глиняные «булки», до этого безраздельно господствовавшие и на Джейтуне, и на Чопане, и на Песседжике, и на других джейтунских поселениях.
Чем только не покрывали полы своих жилищ джейтунцы! В самом Джейтуне их белили известкой; в Чагыллы (3-й период) они промазывались глиной; в Чопане (2-й период) в одних домах полы промазывались глиной, в других покрывались золой и утрамбовывались. В Тоголоке (2-й период) обнаружен дом, в котором пол выложен «булками», а сверху обмазан глиной. В Песседжике (2-й период) в одном доме пол покрыт алебастром (!), в другом — глиной толщиной 3–4 см. Довольно часто пол, видимо, устилали тростниковыми циновками, отпечатки которых найдены в Песседжике и Чопане.
На самом Джейтуне вращающихся дверей не было, в последующие же периоды существования джейтунской культуры они появляются. Об этом свидетельствуют каменные подпятники, найденные на Чопане, Чагыллы, Монджуклы.
Самым значительным событием в изучении джейтунской архитектуры было открытие О. Бердыевым большого дома на Песседжик-депе. Площадь этого необычного здания — 64 кв. м, стены его имеют двойную толщину (метр!); в доме есть массивный очаг (1,8 × 1,1 м), с обеих сторон которого вскрыты отгороженные участки площадью около 6 кв. м; перед очагом — отсеки, один из которых заполнен обожженными камнями, осколками сосуда и костями животных.
На Чагыллы было также раскопано необычное здание, хотя и меньшее по площади (28 кв. м), чем на Песседжике. Особенность дома в Чагыллы, привлекшая пристальное внимание археологов, заключается в том, что с обеих сторон к очагу пристроена суфа, свидетельствующая скорее всего о культовом назначении дома.
В течение всего времени существования джейтунской культуры керамика изготовлялась от руки. В 1-м периоде на посуде преобладал светлый фон, во 2-м и 3-м — красный и светло-коричневый. Во 2-м периоде на Чопан-депе появляются сосуды с новыми формами, крупные миски, банкообразные сосуды, горшки с выпуклыми боками; появляется и новый орнамент — силуэтные треугольники. В 3-м периоде археологи отмечают новый мотив в оформлении посуды (в виде лесенки), впоследствии широко распространенный на керамике анауской культуры. Некоторые различия между памятниками можно отметить (во 2-м периоде) в количестве расписной керамики.
Наиболее заметен прогресс в орудиях труда. Прежде всего тут необходимо остановиться на серпах, вернее, на их вкладышах. По количеству они занимают первое (Чопан, Монджуклы) или второе (Гадыми) место. Но главное не в количестве, а в том, что само лезвие серпа подвергается коренной реконструкции. В 1-й фазе режущая часть вкладышей серпов была ровной (как у ножа), но уже во 2-й появляются зубчатые (как у пилы) лезвия. Такие вкладыши найдены на Чопане, Тоголоке, Гадыми, Вами (2-я фаза), Монджуклы, Чагыллы (3-я фаза).
Переход к вкладышам с зубчатым краем, как отмечает Г. Ф. Коробкова, — это значительный шаг вперед, так как зубчатый край предохраняет лезвие от скольжения и тем самым повышает эффективность орудия. Чтобы установить, насколько такой серп производительнее, Г. Ф. Коробкова в 1974 г. провела в Молдавии трасологические эксперименты. Были изготовлены серпы разных типов, и ими сжата пшеница на площади 1505 кв. м. Оказалось, что производительность серпа с гладким лезвием равна 0,5 кв. м/мин, а с зубчатым — 0,9–1,1 кв. м/мин (современный металлический серп дал 1,7 кв. м/мин). Как видите, технический прогресс бесспорен.
Кроме изменения характера лезвия серпов джейтунцы применили и другие новшества: от просто палок-копалок перешли к палкам-копалкам с утяжелителями, а затем, уже при переходе к культуре Анау I А, стали использовать мотыгу (Чакмаклы). Меняются и приемы обработки каменных изделий; в частности, камень начинают сверлить, что стало возможным в результате появления станковых сверл.
Что же касается соотношения типов орудий труда, то на Чопан-депе, например, во 2-м периоде уменьшается разнообразие форм скребков; костяные скребки из лопаток животных встречаются теперь лишь единично; уменьшается количество геометрических микролитов; возрастает число скобелей, предназначенных для обработки деревянных и костяных изделий; появляются иголки с ушком (это, видимо, связано с зарождением ткачества); увеличивается количество зернотерок, ступок и пестиков.
Число изделий, связанных с переработкой зерна, особенно резко возрастает в 3-м периоде, что объясняется непрерывно растущей ролью земледелия. На Чагыллы, например, количество этих предметов значительно увеличивается не только по сравнению с самим Джей-туном (1-й период), но и с Чопаном (2-й период). Зато геометрических микролитов на Чагыллы в 3 раза меньше, чем на Джейтуне. Для 3-го периода, особенно для Чагыллы, характерно обилие глиняных ядер биконической формы для пращи.
Любопытные изменения наблюдаются в использовании тех или иных материалов. Во 2-й фазе джейтунской культуры падает роль кремня и возрастает роль камня, в 3-й фазе резко поднимается значение кости. Количество каменных орудий, например, возросло с 2,5 % на Джейтуне до 14 % на Чагыллы. Орудия же из кости (от числа всех орудий труда) на Джейтуне составляют около 4 %, на Чопане — 18,25, а на Чагыллы — почти 25 %.
Анализ всего комплекса археологических находок показывает, что роль охоты постепенно снижалась (особенно в 3-й фазе), значение же земледелия и скотоводства возрастало. В результате развития ткачества одежда из шкур вытесняется из обихода. На большинстве поселений основную роль играло скорее всего земледелие, а вот на Гадыми оно стояло на втором месте, уступая скотоводству. Среди домашних животных преобладал мелкий рогатый скот, но при этом на Чопане было больше коз, а на Чагыллы — овец. Там же, на Чагыллы, в 3-м периоде появляется и крупный рогатый скот.
Рассказывая о домах джейтунцев, мы уже не раз упоминали о большом здании, обнаруженном в 1968 г. на Песседжик-депе. Приняв во внимание необычно большие для джейтунских памятников размеры постройки, капитальность внешних стен, сложность внутренней конструкции, а также отсутствие каких-либо находок внутри дома, О. Бердыев высказал предположение, что это здание вполне могло быть общественным домом Песседжика. Площадь здания была достаточно велика, чтобы вместить взрослое население всего поселка. Возможно, здесь собирались жители для обсуждения своих дел, но, как писал О. Бердыев сразу же после открытия, «не исключена возможность, что перед нами своего рода святилище, где время от времени совершались культовые церемонии и жертвоприношения»{74}.
Расчистка фресок подтвердила, что это не обычное жилое помещение, а действительно специальное здание общественного или культового характера. Сами фрески, относящиеся к VI тысячелетию до н. э., представляют огромный интерес: они — после росписей Чатал-Гуюка— древнейшие в мире, так что это открытие — поистине сенсация в истории культуры. На росписях Песседжика мы видим животных (копытных и хищных), деревья, треугольники, ромбы; живопись выполнена красной и черной красками на белом фоне. По стилю фрески Песседжик-депе более просты, архаичны, чем росписи на стенах домов Чатал-Гуюка.