Это были, во-первых, местные богини-покровительницы тех или иных крупных центров вроде Алтына или Намазги и, во-вторых, женские божества, олицетворяющие определенные явления природы, урожай, плодородие земли и т. п. Понятно, что ни в энеолите, ни в бронзе в Южной Туркмении никакого кодифицированного пантеона богинь и богов еще не существовало; создание такого пантеона связано, как правило, со становлением государства и появлением касты жрецов.
Кстати, богов упомянули мы не случайно: у древних земледельцев кроме женских существовали и мужские божества, роль которых резко возросла к концу эпохи бронзы.
Большая часть найденных археологами женских статуэток имела, видимо, культовое назначение и использовалась в различных церемониях. Некоторые из них, выполненные особенно тщательно, служили скорее всего в качестве домашних идолов.
Религиозные представления древних земледельцев, их обряды, предрассудки, мифология, широко распространенный культ плодородия послужили той основой, на которой сформировались в последующем религии раннеклассового общества, имеющие при всех местных различиях много общих черт. В эпоху сложения первых государств религиозные представления древних земледельцев были канонизированы жрецами и при этом изменены в интересах господствующего класса и царской власти. Однако это, так сказать, социальное редактирование не может скрыть доклассовой, древней основы религиозных систем, восходящих к воззрениям людей эпохи первобытнообщинного строя. Ибо, как отметил Ф. Энгельс в «Людвиге Фейербахе», «раз возникнув, религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является великой консервативной силой»{93}.
Культовые здания, святилища, известные уже в джейтунскую эпоху, в последующие времена существуют на каждом (или почти каждом) поселении. От жилых помещений святилища отличаются большими размерами, наличием жертвенников и росписей на стенах; возможно, что в святилищах крупных центров стояли и большие статуи богов и богинь, однако пока что это только предположение.
В конце эпохи бронзы, в период сложения раннегородской цивилизации, начинают сооружаться уже настоящие храмы, напоминающие шумерские зиккураты. Такой храм или, точнее, целый храмовой комплекс открыт В. М. Массоном на Алтыне.
Что же касается захоронений, то они производились как в толосах, служивших местом коллективных погребений, так и вне их, нередко под полом. Умерших обычно укладывали в определенном положении (на боку, с подогнутыми ногами, с правой рукой, вытянутой вдоль тела, с ориентированием головы, скажем, на восток или запад) и нередко оставляли около них какие-нибудь предметы, чаще всего украшения, посуду.
Поздний энеолит и бронза — время расцвета искусства древних земледельцев. Исследовав в своей монографии о статуэтках смену стилей, В. М. Массон и В. И. Сарианиди установили, что в энеолите господствует более реалистический, объемный стиль, а в пору развитой бронзы — условно-плоскостной. Ранняя же бронза — переходная эпоха, отмеченная борьбой этих двух стилей. Изысканная орнаментация, символизация и определенная схематизация — все это не признаки упадка, не шаг назад, а, напротив, новый этап в развитии искусства.
Удивительной красотой отличается расписная посуда карадепинцев (с изображениями животных) и геоксюрцев (с многокрасочным геометрическим орнаментом). Многие расписные сосуды с этих поселений — подлинные шедевры прикладного искусства, достойные украсить лучшие музеи мира.
Была ли у древних земледельцев Южного Туркменистана письменность? На Алтыне на находках времени развитой бронзы археологи обнаружили знаки, которые в неизменном виде часто повторяются на различных предметах и, видимо, свидетельствуют о зарождении письменности. Однако вряд ли алтынцы успели ее создать — жизнь на их поселении замерла скорее всего прежде, чем им удалось это сделать.
Сказать что-либо определенное о естественнонаучных познаниях жителей подгорных оазисов трудно. Ясно, что люди энеолита и бронзы знали об окружающем их мире больше, чем джейтунцы. Об этом неопровержимо свидетельствуют их успехи в экономике и культуре. Достаточно вспомнить о создании древними земледельцами первых ирригационных систем, об успехах в области металлургии, об изобретении керамических печей разной конструкции, об успехах в практической химии, без чего невозможно было ни изготовление красок, ни создание сплавов. Ясно также, что земледелие невозможно без календаря, пусть самого примитивного.
И. Н. Хлопин уверен, что древние земледельцы Южного Туркменистана имели какой-то календарь{94}. И в подтверждение своей мысли указывает на фигурку, найденную им на Ялангач-депе (Геоксюрский оазис). Это великолепная терракотовая статуэтка, одна из наиболее крупных среди найденных на поселениях древних земледельцев (расстояние от головы до конца ног — 26,5 см). На ее бедрах мы видим изображения 15 солнечных кругов (12 одинарных и 3 двойных) с «елочкой» между ними. Так как известны фрагменты других статуэток с изображением солнца, а на стене святилища в том же Ялангаче есть антропоморфный налеп с 15 углублениями, то, полагает И. Н. Хлопин, число 15 не случайно и скорее всего означает количество месяцев в году. Если это так, то год древних земледельцев состоял из 15 месяцев по 24 дня в каждом плюс пять дней в остатке. Верно ли это предположение или нет, решить пока невозможно, но надо признать, что ничего фантастического в гипотезе И. Н. Хлопина нет.
Такова общая картина развития древнеземледельческих племен в энеолите и бронзе. Естественно, что история и культура каждого поселения несколько различны между собой. Особенно это относится к наиболее крупным поселениям, отличающимся неповторимыми особенностями культуры. Рассказ о них мы начнем с «поселения художников» (так археологи нередко называют Кара-депе у Артыка), которое поразило ученых своей расписной керамикой и загадочными погребениями.
1 Б. А. Ку фт ин. Полевой отчет о работе XIV отряда ЮТАКЭ по изучению культуры первобытнообщинных оседло-земледельческих поселений эпохи меди и бронзы в 1952 г. — «Труды ЮТАКЭ». Т. VII. Ашхабад, 1956, с. 266.
2 С е л ь — временный поток в руслах горных рек, внезапно возникающий в результате сильных ливней или бурного таяния ледников и характеризующийся высоким содержанием твердого материала.
3 В. М. Массон. Энеолит южных областей Средней Азии. Ч. II. Памятники развитого энеолита юго-западной Туркмении. М, — Л, 1962, с. 6.
4 В. М. Массон. Расписная керамика Южной Туркмении по раскопкам Б. А. Куфтина, — «Труды ЮТАКЭ». Т. VII Ашхабад. 1956, с. 311.
5 И. Н. X л о п и н. Дашлыджи-депе и энеолитические земледельцы Южного Туркменистана, — «Труды ЮТАКЭ». Т. X. Ашхабад, 1960, с. 166.
6 В. М. Массон. Эволюция первобытных поселений Средней Азии. — «Успехи среднеазиатской археологии». Вып. 1. Л., 1972, с. 8.
7 Б. А. К у ф т и н. Полевой отчет…, с. 284.
8 В. М. Массон. Древнейшее прошлое Средней Азии. Л., 1962, с. 11, 12.
9 Е. Н. Черных. Некоторые результаты изучения металла Анауской культуры. — «Краткие сообщения Института археологии». Вып. 91. 1962, с. 32.
10 Там же, с. 37.
11 Н. Н. Терехова. История металлообрабатывающего производства у древних земледельцев Южной Туркмении. М.» 1975, с. 7.
12 Н. М. Ермолова. Новые материалы по изучению остатков млекопитающих из древних поселений Туркмении. — «Каракумские древности», с. 213.
13 Б. А. К у ф т и н. Полевой отчет…, с. 284.
14 Там же.
15 В. М. Массон. Древние земледельцы на юге Туркменистана. Ашхабад. 1959, с. 32.
15 В. М. Массон, В. И. Сар и ан и ди. Среднеазиатская терракота эпохи бронзы. М., 1973, с. 145.