А если они начинали вести себя агрессивно, если вдруг появлялись старые или больные звери, становящиеся людоедами или похитителями скота? Таких тигров, естественно, приходилось уничтожать, возможно, с помощью отравленных приманок или ям и ловушек.
Известно, что на территории всей Средней Азии и Казахстана во второй половине XIX в. зарегистрировано лишь несколько тигров-людоедов. Можно, следовательно, предположить, что в энеолите и бронзе появление таких зверей в Южном Туркменистане было редчайшим явлением. Ведь тигр-людоед, как правило, результат неудачной охоты, превратившей его в калеку и вынудившей перейти к питанию человеческим мясом. Так как древние земледельцы скорее всего воздерживались от охоты на тигров, то это исключало (или почти исключало) появление животных-калек, становящихся людоедами.
Все это говорит о том, что если обитатели подгорной полосы или поселений Геоксюрского оазиса иногда и уничтожали мешавших им зверей, то лишь в исключительных случаях, так что надежды найти кости тигра у археологов практически нет. В самом деле, если на всех поселениях древних земледельцев обнаружены остатки лишь десятка лисиц — обычной добычи людей энеолита и бронзы, то как можно надеяться встретить кости тигра, таковой добычей не являющегося?
Гепард — животное исключительно миролюбивое, с точки зрения человека, понятно. Судя по всем данным, гепард никогда не нападал на людей. Кроме того, это животное издавна приручалось человеком и использовалось им для охоты. К тому же гепард встречался довольно редко и не мог служить объектом массовых заготовок. Следовательно, искать кости гепарда на поселениях столь же безнадежно, как и кости тигра.
Несколько иначе обстоит дело с третьей крупной кошкой — леопардом. На юге Туркмении этот зверь всегда был более многочисленным, чем тигр и гепард. Леопард обитал по всему Копетдагу, Большому Балхану, был самым обычным зверем подгорной полосы и Бадхыза. Даже в середине нашего столетия он еще часто встречался в Копетдаге{105}[12]. В начале же XX в. этот зверь попадался не только в горах, но и, по сведениям В. И. Масальского, в степях Геок-тепе и в окрестностях Кизыл-Арвата{106}. В то время леопарды заходили к Артыку, к Меана и Чаача, т. е. в те места, где в древности процветали поселения Кара-депе и Алтын-депе.
Ныне леопард выбит, стал крайне редок и включен в «Красную книгу СССР», причем в число видов, находящихся в «особо угрожаемом положении»{107}. Но когда леопарды встречались повсеместно, а огнестрельного оружия не существовало, это был опасный «сосед» для человека. Даже в XX в. известны случаи нападения леопарда на людей в Туркмении. Думается, что в далеком прошлом человеку пришлось вести с этим хищником упорную борьбу. Надо учитывать, говорит знаменитый африканский охотник Д. Хантер, что «леопард убивает из одной страсти к убийству»{108}. Индийский охотник-натуралист К. Андерсон пишет, что этот зверь — «наиболее ловкий и опасный обитатель джунглей»{109}.
Так как леопард нередко поселяется совсем рядом с человеком, то можно предположить, что в энеолите и бронзе, привлекаемые легкой добычей — домашними животными, эти пятнистые кошки обитали по соседству с Намазгой, Кара и Алтыном. Основной пищей леопардов, живущих в Индии вблизи селений, замечает К. Андерсон, «служат свиньи, собаки, козы, овцы, рогатый скот»{110}. Но те же самые виды домашних животных были и у намазгинцев, и у карадепинцев, и у алтынцев…
Трудно себе представить, чтобы жители этих поселений без боя отдавали свой скот хищникам, скорее всего они стремились отогнать леопардов от домашних животных. Однако надо учитывать, что леопард не проявляет «никакого колебания при нападении на скотовода, выходившего на защиту своего стада»{111}. Дело в том, что здоровый, не раненый леопард сам по себе человека не трогает. Но если этот же зверь зарежет, скажем, корову, то он считает, что это его корова, его добыча, и кидается на человека, пытающегося отогнать зверя.
Борьба с леопардом опасна: он нападает с молниеносной быстротой и наносит человеку рваные раны, что нередко приводит к заражению крови и смерти. Объясняется это тем, что на когтях леопарда часто остаются крошечные кусочки гниющего мяса от предыдущей трапезы.
Итак, мы можем сделать вывод, что у древних земледельцев Южного Туркменистана были все основания избегать столкновений с леопардом. Но они, видимо, все же происходили гораздо чаще, чем с тиграми, учитывая многочисленность леопардов и их агрессивность. Поэтому, на наш взгляд, вероятность найти кости этих хищников несколько больше, чем кости тигров и гепардов.
Неясным остался теперь лишь один вопрос: почему же карадепинские художники рисовали леопарда без головы? Возможно, так им легче было делать роспись на керамике. Одно дело — несколькими мазками изобразить козла, фигура которого сама, можно сказать, укладывается в схему. Другое дело — выписать пятнистого хищника: если вырисовывать каждую деталь, то на изготовление одного сосуда уйдет слишком много времени.
— Изображали самое типичное — пятнистую шкуру, — заметил как-то В. М. Массон.
Возможно, дело обстояло именно так, но настаивать на этом мы не будем: в конце концов кто знает, из каких соображений исходили древние мастера…
Как же попали в Южный Туркменистан все эти зооморфные сюжеты? Ответ на этот вопрос дают нам погребения, которых на Кара-депе найдено множество.
Ориентация скелетов
Раскопки показали, что карадепинцев хоронили в могилах, нередко выложенных сырцовым кирпичом; дно устилалось тростниковыми циновками. Вместе с умершими клали бусы, изредка ставили посуду, рядом иногда встречаются кости животных. В одном детском погребении найдено несколько нитей бус, когда-то, по-видимому, охватывавших шею и плечи покойника; эти нити состояли из четырехсот двадцати мелких гипсовых, одной сердоликовой, двух лазуритовых и шести крупных гипсовых бусин, обтянутых тонкими серебряными листочками. На запястьях обеих рук было по миниатюрному браслету; оба они состояли из сердоликовых и лазуритовых бусин. В браслете на правой руке среди бусинок одна оказалась золотой.
Изучив погребения, археологи установили, что, во-первых, никакой закономерности в распределении погребений по территории поселения нет и, во-вторых, особенностью, объединяющей погребения из слоя Кара I Б, как, впрочем, и погребения из других слоев на Кара-депе, является «поразительная устойчивость ориентации»{112}.
Обычно умершего клали на правый бок, с подогнутыми ногами, с правой рукой, вытянутой вдоль тела, и левой, согнутой в локте, головой на юго-юго-запад, иногда — на юг и юго-запад. В поздний период существования поселения появляются покойники, лежащие на левом боку и ориентированные уже иначе — на северо-восток, северо-северо-восток и северо-северо-запад.
Но меняются не только положение и ориентация скелетов, меняются и сами скелеты. Основное, коренное население Кара принадлежало к восточносредиземноморской расе. «Появление в верхнем слое Кара-депе черепов с более крупным лицевым скелетом, — пишут В. В. Гинзбург и Т. А. Трофимова, — позволяет предполагать появление какого-то нового населения извне…»{113}. Эти, необычные для Кара, черепа из верхнего слоя близки к черепам из Сиалка.
Сопоставление таких фактов, как появление зооморфных мотивов на керамике и мужских статуэток, изменения в обряде захоронения, появление людей с крупным лицевым скелетом, позволяет сделать вывод, что в Южную Туркмению на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. проникли переселенцы из центральных районов Ирана, быстро ассимилированные местным населением. Это подтверждается тем, что и в области форм, и в геометрической орнаментике керамика времени Намазга III продолжает в основном местные традиции.
12
Есть данные, что только с 1924 по 1966 г. в Южной Туркмении добыто минимум 360 леопардов.