А Стрельцов — человек свой, к моим фокусам привычный, так что лишних вопросов задавать не будет и языком трепать тоже. И сделает все быстро. Ну, то есть, действительно быстро. С тех пор, как я сосватала ему «компьютерного Гавроша» Глебова Вадим считает меня едва ли не лучшим человеком на земле. За исключением собственной жены, разумеется. Но та вообще ангел и потому вне конкуренции.
— Не язви, сам понюхай! — огрызнулась я и протянула ему ингалятор. Он отвернул его от себя, легонько нажал… От язвительности не осталось и следа. — Ну, ты даешь! Кто же тебе такое преподнес? Быстро надо?
— Это не мне преподнесли. Вадим, я знаю, что сессия, я знаю, что я самая наглая из твоих знакомых. Сейчас сделаешь, а? А я тут где-нибудь подожду.
— Да ладно, я добрый. Хоть каждый день можешь всякую дрянь приносить. Даже такую, в которой ничего нет.
Вот ведь язва, до сих пор мне тот «безрезультатный» кофе забыть не может. Ну перестраховалась, бывает и на старуху проруха.
— Не напрягайся, анализ-то простенький, сейчас сделаю, — пообещал Вадим. — На улице подождешь?
На улицу я не пошла, устроилась в курилке на подоконнике. И времени ожидания, по чести сказать, не заметила. Подоконник был горяч от солнца, но стоила сделать шаг от окна, и прохладная гулкость старинного здания вызывала почти озноб. Город клубился разноцветным пыльным маревом. Мальчишки поджигали тополиный пух, огненные змейки, извиваясь, бежали по пухлым сугробам, оставляя за собой неожиданно пустой асфальт или упрямо зеленую траву.
Вадим уселся рядом со мной на подоконнике, достал сигареты, щелкнул зажигалкой.
— Может, тебе помощь нужна?
— Что там?
Он задумчиво почесал кончик носа. За то время, что мы не виделись, Вадим начал отпускать бородку, делавшую его похожим не то на героя-народовольца, не то на допетровского боярина. Он пощипал растительность на круглом подбородке — надо сказать, пока довольно чахлую.
— Из того, что тебя, насколько я понимаю, интересует — синильная кислота.
— Так она же… это, испаряется быстро? — удивилась я.
— Ну-у… — укоризненно протянул Вадим. — Не разочаровывай меня. Ингалятор-то герметичный. Слушай… Может, все-таки… А? — он побарабанил по столу. — Меня ты этим не напряжешь, Катерина на даче служит переводчиком между старшим и младшим поколениями, так что я пока свободен, как ночной троллейбус. Ты уверена, что своими силами обойдешься?
— Уверена, — честно соврала я. — И много ее там, кислоты то есть?
— Ну, как тебе сказать, я ж не токсиколог. За один вдох ручаться не стану, а двух-трех, я полагаю, за глаза хватило бы.
Как раз в этот момент очередной вдох делала я. Точнее, попыталась сделать: вдох куда-то подевался, вместо него горло перехватило резкой тошнотой. Я напряглась изо всех сил, сглотнула слюну, еще раз, еще… Отпустило. Стрельцов поглядел на мои «дыхательные» упражнения с некоторым сомнением, но, к счастью, обошелся без комментариев. Я еще немного подышала, потом пару раз сглотнула. Чудны дела твои, господи! Горло не болело. То есть совсем. Как новенькое, представляете? Хоть в патентное бюро: уникальный метод лечения ангины — посредством сильного испуга. Непонятно, но здорово. С любым ударением.
— Ясно. Ее трудно достать? Кислоту эту.
Стрельцов пожал плечами.
— Да нет. Яд, конечно, но ничего сложного. Можно на кухне синтезировать, можно так добыть. Это же не наркотик, кому она нужна.
Кому-то все-таки нужна, оказывается. Я поблагодарила и поспешила распрощаться. Он еще раз попытался заикнуться на предмет помощи, но я отмахнулась.
Пока я шла к выходу, вернулся озноб. Прохладно тут у них, что ни говори. Что же это такое делается?!! Ну, авария, что бы там Стас не утверждал, могла быть и случайной. А тут уж никаких сомнений. Черт знает что!
Что ж, для всяких нештатных ситуаций, как известно, существует две классических схемы поведения: тигр и черепаха. Если ты черепаха — постарайся стать как можно более незаметным, забейся в угол, в норку, под камень, сиди тихонечко и не высовывайся. Можешь только принюхиваться и иногда приглядываться. Принцип поведения тигра прямо противоположный: я круче горы Эверест, сильнее отряда спецназовцев и не ведаю глупого чувства страха. Правило Наполеона, в общем: главное — ввязаться в драку, а там посмотрим.
В общем, кому что нравится. Мне «по условиям игры» положено наблюдать. Делать это из-под панциря явно спокойнее. Это плюс. Сидя на одном месте, можно чего-то и не заметить. Это минус. Тигр, нарываясь на конфликты, — а он делает это просто по своей тигриной сути — провоцирует окружающих на какие-то действия. Экспериментируя таким образом, можно получить куда больше всяко-разной информации — как нужной, так и не очень. Это плюс. А вот явный минус метода — результатом «экспериментов» может стать не только информация.
Десять минут на горячем каменном парапете у главного входа прогнали озноб. Замученные сессией студенты втекали и вытекали через тяжелые двери, перешагивая через толстых равнодушных голубей и пытаясь стрелять у меня сигареты — это как-то умиротворяло. Может, оттого, что меня принимали за свою, а может, оттого, что замученными будущие инженеры вовсе не выглядели. Такие скорее преподавателей замучают. Кипение мозгов более-менее прекратилось.
Чтобы гадить соседу в компот, нужны какие-то веские основания. Кому же это Кристина так насолила? Ревность способна принимать самые дикие формы, тот же Вадим может мно-ого про это порассказать. И, кроме ревности, так сказать, внутрисемейной, всегда существует вариант отвергнутого поклонника и прочее в этом роде. Или ревность — это, как большинство самых очевидных вещей, дымовая завеса, а причины происходящего в бизнесе? Хотя для «производственных» мотивов методы очень уж странные. Все-таки проникнуть в дом не так-то просто.
Не посоветоваться ли с Германом? В конце концов, это его дом и его жена. Ага. И что я ему скажу? То, о чем он и так знает или как минимум догадывается: у кого-то из его близких крыша на почве ревности уехала аж до Китая? А он спросит — у кого? Откровенно побеседовать с самой Кристиной? Ничего, кроме абстрактных «боюсь», от нее не добьешься. Пробовали уже. Похоже, она и впрямь не догадывается, кто именно ее преследует. Или — догадывается, но говорить почему-то не хочет.
Вот что. Надо как следует поговорить с Бобом. Только на самом деле как следует, а не хиханьки-хаханьки, как обычно.
«Ты балда, Маргарита Львовна! — совершенно невежливо вмешался в эти рассуждения внутренний голос. — Неделю страдаешь, что источников информации тебе не хватает. А до факультета, где Кристина училась, между прочим, рукой подать». Бывает нередко, что я со своим внутренним голосом очень активно ругаюсь, мол, сам дурак. Но сейчас, конечно, согласилась. Действительно, с сокурсниками поговорила и успокоилась, попробовать добыть информацию в учебной части и в голову не пришло. А все остальное Кристинино прошлое? Кому-то она там дорогу перешла. К примеру, увела парня у лучшей Викиной подруги. Или что-нибудь в этом роде. Или что-нибудь более раннее. Правда, школу она заканчивала где-то в области, но мало ли как человеческие жизни перекрещиваются. Так что давай, подруга, дуй в учебку!
Один из лучших способов получить нужную информацию — прикинуться полной идиоткой. «Я женщина слабая, беззащитная, меня каждый обидеть может». Главное — говорить очень быстро, чтобы собеседник не то что слова вставить, призадуматься не успевал. Через пять-десять минут такого пулеметного обстрела, он, собеседник, сделает все, что вы хотите, — лишь бы от вас избавиться. На солидных чиновников этот метод, правда, действует слабо, зато мелких администраторов младшего и среднего возраста кладет наповал.