И он приходил.
Правда, так всегда выходило, что папы, т. е. меня, никогда не было рядом. По установленной традиции я, сделав очень озабоченное лицо, говорил, что пойду, поищу Деда, а то старый плохо видит и, наверное, где-то заблудился. Сказав эту ритуальную речь, я выходил из квартиры на лестничную площадку, где уже лежало вынесенное незаметно облачение Деда Мороза.
А потом, раздавалось громкое покашливание на площадке, стук палки и звучало деланно громкое и вычурное сказание о том, что вот ехал, ехал Дед издалека-долго, чтобы поздравить и подарками одарить самую приветливую и послушную девочку Женю.
В этот момент замирало сердечко у девочки и вот, отворялась дверь, и я не без опаски, шагал внутрь квартиры и ловил на себе веселый взгляд жены и отмечал, что дочь, практически в полуобморочном состоянии. Девочка стояла всегда с широко распахнутыми глазами, полными восторга и готова была то ли расплакаться, то ли упасть в обморок, – так велико было потрясение.
Начинаю расспрашивать, как она провела этот год, что она увидела и чему научилась.
Сбивчивый, срывающий голосок, спешно тараторя, ведает старому о том, что она прочитала с мамой, где они были и куда мы ездили. Весь рассказ дочь не смотрит на Деда, сосредоточенно разглядывая свои красивые по случаю туфельки и нервно теребя подол воздушного платья, приготовленного к новому году. Потом она без запинки, без всякого выражения в состоянии полной отрешенности на лице быстро-быстро читает свой приготовленный стих и раскрасневшаяся и смущенная принимает подарки от Деда, который извлекает их из мешка, в качестве которого служит атласная, вывернутая наизнанку, наволочка.
Понимая, что встреча должна быть максимально короткой, чтобы не раскрылась тайна, удаляюсь, ссылаясь, что еще многие дети меня ждут, громогласно желаю успехов в новом году, а также прошу быть послушной и приветливой.
И было очень забавно, когда, вернувшись после, едва оттерев с помощью жены помаду с носа и щек, пока дочь, отвлекшись, разбирает подарки, слышать упрек от неё, что я снова все пропустил. Но видя мое искреннее огорчение, подходила, обнимала и говорила, успокаивая, что Дедушка ей подарил столько сладостей и подарков, что на всех хватит.
И вот теперь я лишен этого счастья, – быть столь желанным и нужным, быть иногда волшебником и значить порой так много для самого близкого мне на этой планете человека. Дочь, конечно, уже подросла и её невозможно так легко «обмануть» переодеванием. Но волшебства в этот столь значимый для детей праздник по-прежнему хотелось. И зная, что в новогодние праздничные дни она, возможно, придет ко мне, спешу за ёлкой, чтобы принять и порадовать ребенка хотя бы убранством жилища, в котором её с нетерпением ждут.
Еду к знакомому леснику, который однажды уже помог мне удивить дочь – выдал мне на время маленького кролика, которого я привез дочери в посылочном ящике с точным указанием адреса и адресата прямо из леса в день её рождения. Такого восторга, визга и криков, который последовал от малышни, собравшейся на торжество, в момент, когда из открытого мной ящика показались уши кролика, успешно сыгравшего роль зайчонка из леса, я никогда более не слышал. Когда кролика извлекли, я огласил, что зайчонка прислал тот самый Дед Мороз, что был у нас в Новый Год, и которого я встретил в тайге, собирая бруснику. Далее шла байка о том, что Дед весь в трудах – готовится к празднику, пакует подарки и правит упряжь для оленей, на которых он помчится по городам и поселкам.
Дети слушали заворожено и уже с предвкушением нового торжества.
Елку мне лесник показал замечательную: высокая, но пышная, как юбка у кружащейся в танце цыганки, с невероятно густыми иголками, которые сияли даже в полумраке зимнего вечера.
Смотрю на ёлку не без удовольствия, и через полчаса укутанная красавица уже посажена в машину и вскоре стояла, благоухая в углу моей скромной комнаты, сразу поменяв полярность настроения с обыденного на праздничное.
Сделав приготовления к празднику, звоню дочери с поздравлениями и просьбой приехать ко мне в гости.
Слышу ответ:
– Пап, ну все расписано! Мы с девчонками из класса собираемся, потом с мамой к бабушке, на дачу еще хотим, – не знаю, смогу ли я.
Но, ощутив, насколько я огорчен, выдает после паузы:
– Ладно, я постараюсь вырваться.
И уже представив свой приезд ко мне, обращается с добрым запросом: – А что ты мне приготовил интересного?
Немного теряясь, говорю:
– Я обязательно что-нибудь придумаю!
И добавляю, воодушевившись:
– Необыкновенного!
И сижу потом, долго соображая, а что я могу придумать, ну уже почти девушке, которую куклой не удивишь, платьицем не порадуешь. Еще бы знать, что она примет с удовольствием, так как вкусы молодых так нынче сложно понять. И опять же! – что в этом необыкновенного?