Куда? - снова буркнула она, не пошевелившись.
Куда -куда... ко мне ночевать.
Проезжая машина ярко осветила нас, и я увидел, какие у нее глаза - налитые темной синевой два озерца, беспокойно движущиеся по моему лицу. Лет ей, определил я теперь, около двадцати. Или чуть меньше.
Я сделал шаг в сторону и приглашающий жест рукой. Она отделилась от стены и тоже шагнула. Так и шли, я впереди, она за мной - тихо и почти не слышно в своих джинсовых тапочках.
В квартире девчонка огляделась и села на стул возле стола. Могла бы сразу сесть на диван, всё было бы понятнее. Она открыла рот, но ничего не сказала, только сглотнула. Пить хочет, что ли. Ну, как залетевшая птица, всё вертит головой, только не чирикает.
Я есть хочу, - вдруг заявила она, уже не буркая, а нормальным голосом, низковатым для такой тщедушной комплекции. Голос мне понравился, как и глаза раньше. Я принес из холодильника ветчины, хлеба, себе банку пива, а ей полбутылки красного сладкого вина - моя сбежавшая девушка любила это вино и не успела допить. Налил ей в стакан, рюмок у меня не водилось.
Она набросилась на хлеб и ветчину, отпила немного вина и поморщилась.
Ни водки, ни коньяку нет, - сказал я, отхлебывая пиво.
Я не пью ничего крепкого, - ответила она и стала какая-то довольная и успокоенная. Что-то наигранное чудилось мне в ее поведении, и не такая уж она была голодная, как хотела изобразить, даже свой бутерброд не доела. Одним словом, птичка - поклевала чуточку и довольна.
Так что случилось? - спросил я.
Где? - Она безмятежно уставилась на меня своими синими озерами.
Не где, а с тобой.
Она пожала плечами и промолчала.
Не хочешь, не говори.
Хотя мне было досадно. Привел, накормил, а она даже отвечать не желает. А дальше что с ней делать? И что можно вообще с ней делать?
Она между тем разглядывала комнату, встала, прошла в кухню, вернулась.
Удобства там, - показал я пальцем в маленький закуток, где за узкой дверью у меня был туалет, совмещенный с душем. Она посмотрела на диван. Сжала губы, сдерживая зевоту. Ушла в туалет, зашумела в душе вода. Вернулась с мокрыми прядями на лбу. Могла бы и спросить полотенце, а не вытираться моим. Самостоятельная девица.
Села опять на стул, подперев рукой голову.
Как тебя зовут? - не выдержал я.
Жанна. - Быстро ответила она, словно всё время ждала этого вопроса.
О, черт! Еще одна Жанна! Что за напасть на меня!
Красивое имя... редкое. Никогда не встречал. Она опять промолчала, только странно взглянула.
А меня зовут Марк.
Она отвела свои синие озера и покосилась на диван.
Это единственное спальное место, - предупредил я.
Я могу лечь на полу... только одеяло какое-нибудь...
На полу жестко, - отрезал я, уже начиная злиться.
Я ведь ничего у тебя не прошу... и не просила, - вдруг заявила она и встала. - Я могу уйти, если мешаю.
Совсем здорово! Сначала пустите переночевать, а то поесть негде. Но тут я вдруг успокоился. Ну, чего я добиваюсь от нее? Залетела птица и залетела, переночует как-нибудь и утром улетит. Как-будто мне от нее что-нибудь нужно, пигалицы такой.
Оставайся, - миролюбиво сказал я. - Куда ты ночью пойдешь? Она стояла, не двигаясь. Я постелил на диване постель под ее
молчаливым наблюдением, положил две подушки и пошел в душ. Когда вернулся, джинсы висели на спинке стула, а она, укрытая почти до макушки махровой простыней, лежала головой в другую сторону, и подушку туда перенесла. Будем спать валетом.
Я выключил свет, разделся и осторожно улегся, слегка подтащив к себе простыню. Было очень тихо. Я не шевелился, хотя обычно перед сном долго ворочаюсь. Повернусь, перепугается, эта странная-странная Жанна. Еще одна на мою голову. Как ни удивительно, я быстро заснул. Сколько проспал, не знаю, но вдруг проснулся. Услышал какие-то непонятные звуки и почувствовал рядом движение. Протянул руку - вторая подушка на месте.
Девчонка всхлипывала, уткнувшись вниз лицом, и вздрагивала всем телом. Я стал молча гладить худенькое плечо, попытался повернуть к себе, и вдруг она обняла меня обеими руками.
-Ты не прогонишь меня утром... - прошептала она, прижимаясь тонким, слабо пахнущим моим шампунем, телом.
-Нет, конечно нет... - тихо сказал я, обнимая ее, - кем ты меня считаешь.
Она была вся горячая, и ее губы искали в темноте моих. или мне так казалось. потом она тонко вскрикнула.
Хотя я уже был в том состоянии, когда уже мало что соображал, но все-таки удивился - преграды я не почувствовал. Или просто ничего не понял. Но я тут же обо всем забыл.
Потом уже, после звонка той, прежней Жанны, осмысливая все происшедшее ночью, я с ужасом понял: не прижималась она ко мне, не искала моих губ, это всё мне, полупроснувшемуся, почудилось в сонном воображении, она просто всхлипывала, и только. А щеки и глаза ее, уж точно вспомнил, были сухие.
Всё дело в том, что утром, когда я открыл глаза, Жанны не было. Ни в кухне, нигде. И никакой записки. Эти странные Жанны, они, уходя, никогда не оставляют записок.
Я стоял в трусах посреди комнаты, тупо глядя в пол. и вдруг заметил - что-то белеет возле ножки стола. Записка! Её, видимо, сдуло вниз от открытой фрамуги. Я поднял бумажку... Номер телефона и подпись «Ж.».
Я пил кофе и смотрел на записку. Сегодня выходной, можно было не торопиться. Что-то знакомое показалось мне в этих цифрах. Но память на телефоны у меня никудышняя, всегда пользуюсь записной книжкой.
Набрал номер, отчего-то чувствуя неприятный холодок. Я ожидал то ли подвоха, то ли сюрприза.
Сюрприз не заставил себя ждать. Я услышал очень-очень знакомый высокий голос.
Ты, что ли? - удивился я.
А то! - подтвердил голос. - Ну, как прошла ночь? Что молчишь? Затащил девочку в постель, и думаешь, что всё прекрасно?
Я? Затащил? Кого?
Ну да, теперь хочешь отвертеться? Не выйдет, дружок! Женечку, мою подружку, невинную девочку!
Какая еще Женечка! Её Жанной зовут, как и тебя!
Рассказывай сказочки! Не слишком ли много Жанн для тебя одного? - издевался надо мной насмешливый голос. - Домой к себе позвал?
Ну да, она сказала...
Вином напоил?
Да она только чуть-чуть...
Напоил! В постель уложил?.. Еще скажи, сама легла!
-Да! - взорвался я. - Сама! Она... Но меня не желали слушать.
Напоил, уложил и изнасиловал!
Что?! - Задохнулся я от негодования.
Ничто! Хорошая девочка, заметь - несовершеннолетняя! -поссорилась с родителями, и случайно стояла возле твоего дома. Остальное повторить?
Я слушал весь этот бред, ошарашенный и уже почти уничтоженный. Но это был еще не весь бред.
Женя подаёт на тебя в суд! Сегодня! Уже сейчас!
Дай мне её, я сам поговорю с ней! Она ведь у тебя!
Женя будет говорить с тобой только в суде. - Холодно сказала Жанна.
Но ведь ничего подобного не было, - простонал я.
Это ты скажешь там. И докажешь, если сможешь, - Жанна хихикнула.
Докажу! - пообещал я. Хотя ни грамма не верил, что смогу что-нибудь доказать.
Ну, что замолчал? Испугался?
Послушай, Жанночка, - мягко сказал я. Как я ненавидел ее сейчас! - Ты же знаешь меня. Я не способен совершить насилие над кем-нибудь.
Разве? - её голос стал ледяным. - Я вот, вспоминаю, что ты в первый раз не очень-то со мной церемонился. Очень кстати будет упомянуть об этом на суде.
Это было правдой. В компании, собравшейся у меня, все крепко напились, и я не дал Жанне уйти вместе со всеми. Повалил на диван и. Но нельзя сказать, что она очень сопротивлялась. Утром сообщила, что я лучше всех, и так и осталась у меня.
Ну, дай, я с ней поговорю, - взмолился я.
Нет! Она не желает. Но ты. если уж так боишься суда, можешь сделать что-нибудь.
Что? - оживился я. Но тут же догадался сам. Жанна назвала сумму. Очень большую.
Это вам на двоих? - съязвил я.
Понимай, как тебе угодно. Срок завтра до шести вечера. Раздались короткие гудки. Ну и мерзавки! Ну и подлянку