Нравственные потери никому не по силам подсчитать.
Вот чего я никогда не понимала (или трудно мне было понять) - как женщины (и некоторые мои подруги) годами (!) терпят пьянство, унижения, а то и побои. «Не собака - не выгонишь» -их оправдание. «Квартиру разменивать жалко» - другое оправдание. Разменять! Выгнать! - мой жесткий вердикт. «Тебе не понять. Ты слишком благополучная». Это всем так казалось. А у меня просто нет привычки развешивать свои беды по чужим плечам (разве кто может прожить без бед?), но выслушать чужие откровения - всегда.
Еще говорили: «Ну что поделаешь, такой попался». Ага, попался. Шла-шла, вижу, на дороге валяется, подняла, почистила и себе взяла. Теперь всю жизнь мучаюсь, и дети страдают. Ведь не так! Выбрала, высмотрела и в ЗАГС привела. А что не того высмотрела, так по молодости, по глупости и неразборчивости. А потом исправлять свою ошибку - о, я не такая героиня! Не потяну в одиночку! Еще как потянешь, радуясь тишине и чистому полу -не надо блевотину подтирать, и некому зариться на твою заветную коробочку с «золотишком», купленном в лучшие годы, и просыпаться ночью от страха - не улетела ли чернобурка с плеч твоего единственного пальто? Украдет ведь и пропьет, светлая личность! Хотя, в глубине души мне эту «светлую личность» остро жаль, потому что она конкретная и знакомая, и голова у нее действительно светлая, и руки золотые, но чем я могу помочь -известными всем советами: не пей, пожалуйста, это вредно для семьи? И подругу (самую близкую) мне жаль. Высокая, интересная собой (в Израиле финиковая пальма называется ТАМАР - и именем и стройностью они близнецы), зависимая и независимая одновременно (смотря от чего), она отзывчива и в то же время сосредоточена на себе, - в общем, бездна противоречий, но тем-то и привлекательна, наверное, женская суть, одномерность тосклива и скучна. Её семейные трагические коллизии длятся уже годами и кофейно-сигаретные разговоры на кухне до полночи ни к чему не приводят. Ты её вразумляешь: «Выгони!», а она тебе: «Если я одна останусь, кто же на участке дом достроит? Пьет, пьет, но ведь в промежутках строит!» «Да, - вздыхаю я, - еще и белье по ночам стирает». И мы смеемся.
Что там должен каждый мужчина?..
Дом построить, дерево посадить, наследников родить.
Мой муж дом так и не построил. Исключительно - по моей вине. Правда, несколько деревьев на участке, рядом с нашей хибаркой посадил, а ягодные кусты и вишни там уже были.
Хибарка (вот-вот рухнет, задешево купили) на горе, материалы не подвезешь, муж заявил: вручную будет таскать бревна, камни, цемент. Вот тут я железно уперлась. «Неужели ты хочешь погибнуть под этим бревнами и мешками с цементом?.. А я ведь снова замуж выйду! Выйду!» - пригрозила я. Подействовало. Отступился. Я еше добавила: «Ну, дорогой, нам и вдвоем места в избушке хватит, и «софа» какая хорошая стоит, и кресло есть, и даже холодильник! Ты подумай о своем радикулите!» Он успокоился окончательно и соорудил удобства: душ с подогревом, горячая вода в крошечной кухоньке в кране (чтобы ручки твои не мерзли посуду мыть), и даже вполне приличный туалет построил. Комфорт!
Двенадцать лет мы там «отдыхали». Сажали, растили. Но не слишком усердствовали: «не мы для сада, а сад для нас». Сорняков было море, помидоров мало и, как всегда, не успевают вызревать, вишня опять не уродила, яблоки в этом году можно по штукам считать. Но много всякой травки к столу, - за которым мы вечером усаживались, доставали из холодильника бутылочку вина - муж его сам делал из ягод, и какое чудное вино получалось, на весь год хватало (хотя я с подругами долгими зимними вечерами и старались уменьшить его запасы), и - отдыхали. В своем замечательном саду, где наши дети вообще не появлялись. А когда собирались его покупать и взяли с собой детей, они бегали среди кустов и кричали: купите! купите! А им нужен оказался этот сад, как конструктору киоск! Зато бабушка приезжала с удовольствием, «паслась» в кустах малины, только белая шляпка виднелась.
Сын тоже мог раз в сезон появиться, чтобы залезть на хилую крышу и собрать ягоды с высокой вишни, но дочь. Ехать в горячем забитом автобусе, а потом лезть на гору? Зачем?.. Да, такие свершения были не под силу её тонкой и почти прозрачной организации. Если там, где должен быть живот, только место, обозначенное пупком, а тонкая шейка, того и гляди, не выдержит белокурой головки, то о каких физических подвигах может идти речь! Только явные изверги способны заставлять!
По-моему, соседи по саду подозревали, что у нас и детей-то нет...
Ну, что скрывать, нам и вдвоем там было хорошо - вдали от городского (и домашнего) шума.
Еще мы сажали (конечно, вдвоем) неподалеку от нашей горы картошку. С отвращением и брезгливостью я собирала с обгрызанных кустов колорадских жуков. Мелких - еще ничего, можно было стерпеть, но больших и жирных. А-а-а! Сними вон того жука, я не могу-у!.. Вот в кого наша дочка пошла - приходит в панический ужас при виде ползучих и летающих козявок.
Картошка выросла мелкая, но вкусная. А в следующий год ее у нас украли.
Мы пришли выкапывать, а там. пустые ямки и разбросанная ботва. Ушлые людишки избавили нас от трудов.
Маленькое отступление: один из начальников секторов, относившийся ко мне весьма пристрастно (ну может же один человек не любить другого, хотя бы за пунктик в анкете, пусть там и не написанный, или еще за что), никак не мог поверить, что «она» (то есть, я) копает в саду землю. Чтобы она! Не верю! Да она не знает, с какой стороны лопату держать! Я пообещала принести ему справку от мужа, но так и не удосужилась сделать это (когда я прощалась с коллективом, вернее, с остатками его, этот начальник пожелал мне счастья, и я видела - искренне. Возможно, я на его счет вообще ошибалась.).
Больше мы не сажали картошку. Тем более что на рынке всё подешевело, так зачем мучиться?
Но - (зато!) остались у нас воспоминания о той садовой поре. И как же ностальгически приятно их перебирать, сидя в жаркой израильской квартире. Чужой, естественно. Своей уже не будет никогда.
Я просто иду домой По улице неродной, По городу неродному К такому чужому дому... * * Рита БальминаНАШИ ЮБИЛЕИ
Народ, конечно, в те годы озлился. Постоянные перепалки и разборки в очередях, в вечно набитых автобусах (как я люблю израильские автобусы! - свободно, прохладно, никто не давит на тебя физически и морально, сидишь себе спокойненько и обозреваешь дома, цветы и пальмы в большие окна) громко ругались и мужчины и женщины - и отнюдь не цензурными словами. И трезвые, и не очень, с одинаковой страстью поносили наше несчастное, обремененное заботами о нас, грешных, правительство, но, все равно, несмотря на тяжесть и прессинг такой жизни, люди умели и хотели праздновать, и не только 7-е ноября. По любому поводу. А повод всегда найдется.
Наша семья тоже не прочь была иногда попраздновать. День рождения - само собой, а если - юбилей? Заранее волосы дыбом вставали.
Я помню два замечательных юбилея.
Юбилей моего мужа почему-то не очень меня пугал, хотя гостей ожидалось немало - все сотрудники его лаборатории, я почти ни с кем не была знакома - другой НИИ. Я знала, что он что-нибудь придумает. И не ошиблась. Одна сотрудница дала ему адрес в Москве. «Скажешь, что от меня, и скажешь, что юбилей».
Муж взял отгул и поехал. Там (в магазине) его выслушали и велели подождать. Вынесли перевязанную большую коробку и назвали сумму. Денег хватило впритык. Дома распаковали и вытаскивали: финский сервелат, красная рыба, вишня в шоколаде, сыр, всякие коробочки... Что-то по мелочи докупили, что-то «достали» - стол был превосходный! Веселились до полночи.
Юбилейные закрученные тосты, танцы, гости читают длинную (из двух листов ватмана) «мою» газету на стене с сентиментальным заголовком «Милый, дорогой, единственный», там его многочисленные подвиги красочно расписаны (кроме подвига с неким предметом моего туалета), и я радуюсь, что всем весело.
Юбиляр - с пепельными, слегка поседевшими кудрями, сидит во главе стола, слушает, улыбаясь, объяснения в любви в стихах и прозе, смущаясь, принимает подарки. Одна гостья - подруга моего брата (то есть, еще не родственница и, похоже, что ею и не будет)