Сейчас оба голубка – Юля и Костя что-то жарко обсуждают на скамейке возле клиники. Мы здесь втроем, потому что я привез Юльку сдать кровь на анализ, а Костя должен забрать ее куда-то не знаю куда. В последнее время я совершенно самоустранился из Юлькиной жизни, а сейчас я всеми помыслами в другом месте – сегодня у Даньки утром болел живот, и Катя поехала с ним в больницу. Обещала перезвонить, но пока новостей от неё не поступало.
– Дима, скажи, что ты думаешь об этом?
– А? О чем? – рассеянно интересуюсь я.
– Ты что, ничего не слышал? Мы уже полчаса тут спорим.
– Ой, только не надо впутывать меня в ваши разборки! У вас практически своя отдельная семья, я не собираюсь быть ее частью!
– Но это как раз и тебя касается!
Теперь я уже гораздо внимательнее смотрю на Юльку.
– Костику предложили работу в Германии.
– Очень рад за него, – осторожно отвечаю я.
– Но если ребенок твой, то тебе придется приезжать в Германию, чтобы навещать его.
Час от часу не легче! Действительно, я не подумал, что этот математик может увезти моего ребенка в Германию! Впрочем, может и не моего.
– Стоп! Рано еще об этом думать! Вот все узнаем точно и будем решать, что делать.
Костик успокаивающе гладит Юльку по спине, а я чувствую себя единственным взрослым в детском саду. Эти двое как дети, честное слово! Мне остается лишь надеяться, что это у Юльки гормональные изменения, связанные с беременностью и влияющие на работу мозга, и что с течением времени количество серого вещества в мозге восстановится до нормального объема. За то время, что я знаком с этой женщиной, она всегда была сдержанной в эмоциях, разумной и очень практичной. Вероятно, беременность так сильно повлияла на нее, что я всерьез начинаю о ней беспокоиться.
Наверное, и Катя была такой же – ранимой, обидчивой, немного рассеянной и капризной. Только вот о ее капризах и проблемах некому было побеспокоиться. Она была одна против всего мира, который, конечно, не без добрых людей, но все же… Все же это я должен был быть рядом – встречать у поликлиники, ждать результатов УЗИ, беспокоиться о том, все ли готово к рождению малыша. Сердце снова начинает ныть – ему не объяснишь, что изменить ничего нельзя – всё уже случилось. И даже если я, как тот ученик из притчи, вытащу все гвозди из забора, дыры все равно останутся.
Я скептически разглядываю Юлькиного математика. Уверен, что он ни Юлю, ни ребенка не обидит, но вот можно ли на него положиться? Деньги он зарабатывать умеет и, судя по всему, не бедствует. Но все же, немного не от мира сего этот парень – наверное, одни формулы в голове. Ладно, поживём – увидим.
Чувствую, как телефон завибрировал – наверняка, это Катя. Действительно, на экране смартфона ее имя.
– Ну что, Катюш, как у вас дела?
– Извини, только сейчас нашла время позвонить. Пока всех врачей оббежали, пока анализы сдали. У Даньки аппендицит, его на операцию сейчас увезли. Хорошо, что мы сразу приехали, иначе до перитонита могло дойти, представляешь?
Катя говорит быстро, проглатывая слова. Я слышу, как дрожит ее голос и мне кажется, она еле сдерживается, чтобы не расплакаться.
Я удивлен, что у маленького ребенка бывает аппендицит. Мне всегда казалось, что это у взрослых, которые едят все, что плохо шевелится.
– Аппендицит? Но откуда у такого маленького?
– Оказывается, у детей часто бывает. Я тоже не знала. Он пожаловался с утра, что живот сильно болит, я напугалась и скорую вызвала.
– Правильно сделала, ты молодец! Катюш, я сейчас тут все дела закончу и к вам. Не переживай, держись там!
***
Катю я обнаруживаю в больничном коридоре, сидящей на низкой кушетке, оббитой коричневым дерматином. Наверное, в каждой российской клинике есть такие – закупленные централизованно еще во времена царя Гороха. Покрашенные зеленой масляной краской стены и тусклое освещение давит на психику, и как здешний медперсонал еще кукушкой не поехал от таких условий труда?
Время уже вечернее – пока я добирался из Москвы сюда, прошло несколько часов. С ужасом думаю о том, как люди путешествовали раньше, когда еще не было самолетов. У меня на дорогу с учетом аэроэкспресса, аэропорта, перелета и такси уходит каждый раз не меньше семи часов. А когда-то дорога с запада страны на восток, наверное, месяц занимала.
– Катюш, ну что?
– Врач сказал, что все хорошо – операция прошла нормально, его уже в палату перевели. Несколько дней пробудет в больнице, а потом можно домой. Дим, я так переживаю – он там один совсем! Он же раньше никогда без меня в больнице не лежал. А вместе нам не разрешили, говорят, что раз шесть лет исполнилось, уже нельзя по регламенту.