Наши отражения в зеркале наблюдают за нами. Я смотрю в глаза Димкиному отражению и почти не вижу радужки – только расширившиеся зрачки. Его губы сжаты, он смотрит в мои глаза и движется во мне быстрыми глубокими толчками, а рука продолжает массировать самое чувствительное сейчас в моем теле место.
Я уже почти совсем не замечаю легкой боли, а еще через несколько мгновений отправляюсь за край, растворяясь в этих темных зрачках, которые смотрят на меня в зеркале.
– Ты моя, Катенька и всегда будешь! И думать не смей больше ни о ком, поняла?
Я чувствую, как меня заворачивают во что-то теплое и куда-то несут, еще через мгновение я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.
Дима
То, что я ощущаю сейчас, сложно описать словами. Наверное, это и есть счастье – пребывание в моменте, когда чувствуешь умиротворение от полноты своего существования. Мы всегда ищем что-то, нам чего-то все время не хватает, и мы суетимся, расстраиваемся, обретаем и теряем надежду – всегда в поиске, всегда в погоне за тем, что сделает нас счастливыми.
И вот уже кажется, что она поймана – эта птица счастья, а глядишь – и нет её. И снова поиски, надежды, разочарования. И лишь на какой-то миг, возможно, всего несколько раз в нашей человеческой жизни нам удается уловить и прожить это состояние, именуемое счастьем. Оно всегда кратковременно, ибо жизнь динамична и все время что-то происходит – реальный мир требует к себе внимания, он требует, чтобы мы куда-то бежали и что-то делали, чему-то соответствовали и чего-то добивались. Таковы правила игры, неизвестно кем и когда придуманные.
Я держу в объятиях женщину, которую люблю больше всего на свете, а за стеной спит наш шестилетний сын. И именно сейчас я могу заявить: «Да, я счастлив. Потому что в моих руках сейчас сосредоточен весь смысл моего существования».
Внезапно смысл моего существования завозился под одеялом и громко чихнул. От этой возни утренний стояк опять напомнил о себе – сонное теплое женское тело срочно требовало внимания. Кажется, Данька еще спит, так почему бы и нет?
Притянув к себе Катю, я начинаю покрывать поцелуями ее шею и грудь, рассчитывая на нежный и неторопливый утренний секс. Спросонья она такая податливая – так и льнет к моим рукам, изгибается как кошка. Я осторожно развожу в сторону ее колени и тут внезапно слышу:
– Так это не сон? Ты что это тут делаешь?
Приплыли.
Я, смеясь, падаю рядом с Катькой на кровать:
– Ну ты, блин, даешь! Вот надо же было все испортить! Еще скажи, что ты не помнишь, что вчера было.
Вижу, что вспомнила – покраснела и тут же под одеяло спряталась. Как-то надо ее оттуда доставать. Хорошо, что сегодня выходной, есть время все обсудить.
– Катя, ты же понимаешь, что после всего этого ты просто обязана на мне жениться. Ну если ты порядочная женщина, конечно.
– Это ничего не значит! – глухо из-под одеяла звучит Катькин голос.
– Для тебя может и не значит, а я не согласен ходить обесчещенным. Так что женись, давай!
Катёна высовывает наружу нос:
– Ты вообще-то уже женат, не забывай об этом! Так что никакого бесчестья нет! Вот если бы ты девственником был до меня, тогда другое дело! А так…
Вот зараза!
– Катя, я хоть и не девственник, но у меня скоро психическая травма из-за тебя случится. Я люблю тебя. Ты любишь меня. У нас общий сын и собака. И скоро две квартиры сольются в одну. Давай жениться!
– Да что ты пристал! Ты уже женат! И квартиру портить не смей!
Фыркнув, Катька выбирается из постели, путаясь в одеяле и, достав из шкафа какую-то длинную футболку, быстро ее натягивает на себя. Заметив, что я внимательно разглядываю ее, смущенно отводит взгляд и выходит из комнаты.
Ну что же, никто и не обещал, что будет легко.
Позавтракав, мы с Данькой отправляемся выгуливать щенка. Тот важно вышагивает рядом на поводке, но иногда забывается и начинает изо всех сил тянуть вперед. Целый час сын вместе с Симбой носится по собачьей площадке, а я продумываю план дальнейших действий.
Наверное, если бы я уже был в разводе, было бы проще, но на это нужно время.
Внезапно мой телефон подает сигнал – звонок от Юли.
– Дима, я в роддом поехала, схватки начались. Скорую вызвала, вещи для роддома взяли, Костик рядом, но вдруг какие-то юридические формальности и ты понадобишься? Сможешь приехать?
– Да, конечно. Возьму билет на ближайший рейс и к вам.
Ну вот, кажется, что скоро все прояснится. Во всяком случае, станет ясно, как нам быть дальше. Только бы ребенок здоровый родился. Неважно, мой или не мой. Раньше дети меня мало интересовали – так, бегают недочеловечки какие-то и не поговорить с ними даже. Теперь, когда у меня есть Данька, я по-иному смотрю на детей и испытываю беспокойство за Юльку и ее ребенка. В очередной раз ловлю себя на мысли, что не ощущаю Юлькиного малыша своим. Ладно, посмотрим, что экспертиза даст.