В офисе, как всегда, дел невпроворот, но я нахожу время, чтобы позвонить Кате и поделиться последними новостями.
– Катюша, мы подали заявление на развод, так что готовься.
– К чему? – недоуменно спрашивает эта вредина. Слышу где-то на заднем фоне автомобильные гудки, хлопанье дверей и людские голоса.
– К свадьбе, к чему еще? Ты не дома?
– Ну конечно, нет! Рабочий день в самом разгаре!
– Так что там насчет свадьбы? Ты уже выбрала платье?
– Господи, Дима, ну какое платье? Еще развестись не успел, а туда же…
Закончив дела в офисе, поздно вечером еду домой. Меня уже можно с полным правом назвать холостяком, остались лишь формальности. Юля окончательно перебралась к Константину и вместе с ребенком живет у него, так что дома я теперь один как перст. С грустью вспоминаю уютную Катину квартирку – она намного меньше моей московской квартиры, однако присутствие в ней дорогих моему сердцу существ делает ее намного более привлекательной для житья-бытья.
Возможно, когда-нибудь я уговорю Катю на переезд в Москву. Здесь гораздо больше возможностей для Даньки – школ, выставок, музеев, театров. В Москве постоянно происходит что-нибудь интересное, больше возможностей для путешествий – вся транспортная междугородняя и международная логистика заточена под Москву.
С высоты двадцатого этажа я смотрю на раскинувшийся внизу город – проспект, кафешки на каждом шагу, станция метро неподалеку и поток людей, вечно куда-то спешащих. Я успел полюбить этот шумный мегаполис, однако сейчас душа моя стремится далеко на восток – туда, где, я уверен, ждут меня Данька и Симба. И я продолжаю надеяться, что Катя тоже ждет. Злится, фыркает, как ёжик, выставляет свои колючки, но, тем не менее, ждет. Потому что мне страшно даже допустить мысль о том, что я не нужен ей больше. Так просто я не уйду и не отступлюсь. Не хочет свадьбы – повременим. Нужно ей время на раздумья – она его получит. Но все это будет лишь видимостью, уступкой. Они – моя семья и этого не изменить, как бы Кате этого не хотелось. Она может строить из себя свободную женщину без обязательств, сколько ей угодно, но только рядом со мной, под моим чутким присмотром.
Катя
В последние годы даже в нашей местности экваториальная жара не редкость. Город изнывает от зноя вторую неделю подряд, еле живые пешеходы вяло ползут по тротуарам, с трудом переставляя ноги и кляня почем зря погоду и невозможность уйти в отпуск. Марево от раскаленного асфальта висит в воздухе и сквозь него очертания предметов расплываются, отчего здания, киоски и даже люди кажутся слегка нереальными. Такие дни хорошо проводить где-нибудь за городом, на берегу озера, в тени огромных вековых сосен с янтарными стволами, устремленными в ярко-голубое летнее небо. Там под ногами мягко пружинят сосновые иглы, а воздух напоен запахом нагретой хвои и расплавленной смолы.
Но сегодня вокруг только запах бензина и бурой городской пыли, а поделать с этим ничего нельзя – на работе очередной аврал, об отпуске не приходится и мечтать.
Остается надеяться только на выходные дни – думаю, мне не составит труда уговорить Даньку съездить на озеро позагорать и искупаться.
Димка не появлялся уже пару недель, но он звонит почти каждый день – болтает по вечерам с Данькой, иногда со мной. Каждый раз смотрит испытующе и, кажется, хочет то ли о чем-то спросить, то ли что-то сообщить, но я либо быстро заканчиваю разговор, либо передаю телефон сыну.
Я могла бы сказать, что между нами ничего не изменилось после того инцидента в ванной, но это значит солгать. Для меня изменилось многое – я больше не могу держаться с этим мужчиной достаточно отстраненно. Я все время возвращаюсь к тому вечеру и заново переживаю случившееся. И чем дальше, тем больше я хочу все повторить. Одна часть меня хочет, чтобы Дима был всегда рядом, чтобы он стал настоящим отцом Даньке, заботился о нас обоих. А мы бы заботились о нем. Мы могли бы каждый вечер засыпать и просыпаться вместе, втроем выбирать шторы для гостиной, спорить из-за телевизора и планов на отпуск, бросать жребий – кому выгуливать пса, и многое другое. Но есть еще другая часть меня – взрослая, рассудительная и где-то даже циничная. Она беспрестанно льет свой дёготь в бочку мёда – а что, если он бросит нас? Наиграется, потешит свое эго, просто передумает, в конце концов?
Вечером, надев старое платье-разлетайку, в котором не так жарко, я режу овощи на окрошку – мы с Даней оба любим это блюдо. Раньше и Димка любил, а сейчас не знаю – столько времени прошло. Симба, как всегда, крутится рядом в надежде, что собачье счастье улыбнется, и ему перепадет лакомый кусок.