Это было ужасно. Хуже, чем я думала. По меньшей мере, семеро разных человек касались сейфа за последние несколько недель: ощущения Абсент и Питера были самыми сильными, но я смогла так же почувствовать, что Карл, Элвис, Сорен, даже Имоджен и моя мама, должно быть, касались сейфа в тот или иной момент. Неодушевленные объекты не могут удержать воспоминания таким же способом, как это делают люди, но если кто-то чувствует очень сильные эмоции, когда касается его, иногда это отпечатывается на объекте.
Неуверенность и расстройство были на ручке сейфа, но подавляющим ощущением, затопившим мой разум было холодное, безмолвное отчаяние, вроде безумия, оно заставило мои ладони защипать от пота. Один из людей, коснувшихся сейфа был в настолько плохом эмоциональном состоянии, что воспоминание о его прикосновении сейчас оставило меня с легким приступом тошноты в желудке.
Я оттащила прочь свою руку, но у меня не было времени надеть перчатку прежде, чем Абсент ворвалась в комнату.
– Я не видеть, как ты сможешь помогать нам, если не сказать мне, как ты будешь работать. Ты читать мысли, а? Может ты видеть чью-то вину в их ауре? Или ты человеческий… как это называться… детектор лжи?
Я послала ей слабую улыбку и засунула свою голую руку за спину, медленно отступая в узкий проход трейлера, так чтобы она не заметила ее.
– Ничего из этого, извините. Мама просто думает, что я смогу помочь. Я прочитала много из Агаты Кристи.
Абсент скрестила руки и свирепо глянула на меня.
– Я не думать, что это все забавно. Как ты помогать нам сейчас?
Я достала до двери рукой в перчатке, все еще держась спиной к ней.
– Вероятно, я смогу поговорить со всеми и понять, если кто-то что-то заметил.
– Ба! – Она вскинула руки в воздух в жесте досады. – Бесполезно, это бесполезно. Я расспросить всех, и никто ничего не видеть, никто не заметить, что что-то не так. Это трата моего времени.
Я позволила одному своему плечу дернуться в полупожатии.
– Ага, ладно, у меня есть договор с моей матерью, и я буду его придерживаться. – « Независимо от того, как сильно это убивает меня», тихонько добавила я. – Я сообщу вам, если что-то узнаю.
Абсент сжала на меня свои губы, ее глаза ярко заблестели. Я стояла в футе от ступеней в трейлер, внезапно неспособная двинуться, блокированная на месте этим взглядом. У меня зашевелились волосы, когда я поняла, что она делает. Я смогла почувствовать, ее постепенное проникновение к моему сознанию в попытке найти путь в мой мозг. Я хотела заорать на нее, чтобы она держалась подальше от моей головы, но чувствовала себя так, будто была поймана в большом чане патоки, словно все происходящее вокруг меня было включено в замедленном действии. Паника, тьма и холод охватили меня, когда я смогла ощутить ее скольжение вокруг себя, приближающееся, душащее меня. Она собирается войти, и потом узнать обо мне все! Я не могла вздохнуть; мои легкие не могли набрать в себя хоть немного воздуха. Я ощущала давящую плоскость ее силы, ее способность просто отпихнуть мое слабое сопротивление и прошествовать в мою голову. Все начало становиться серым, когда во мне поднялась волна головокружения.
Нет!– завопил мой мозг.
Фран?
Тепло наполнило меня, ослабляя удавку, которой Абсент удерживала меня, позволяя легким расшириться и всосать крайне необходимый мне воздух. Я вцепилась в это тепло. Бен?
Что-то не так?Он звучал сонным, теплым, уютно-заспанным, как если бы свернулся калачиком на теплой кровати холодным зимним утром. Прикосновение его разума к моему было ободряющим, отодвигающим прочь серое головокружение, укутывающим меня защитой.
Абсент пытается забраться в мой разум. Она узнает обо мне и о тебе тоже.
Она уже знает обо мне. Не волнуйся, она не войдет. Представь себя в герметичной комнате, не имеющей ни входа, ни выхода. Только ты. Представь себя в ней, и у нее не получится забраться в твой разум.
Я сделала глубокий вдох, все еще глазея на Абсент, когда она сделала сильный толчок в мой разум. Мои колени почти подогнулись при нападении. Бен!
Думай о герметичной комнате, Фран.Его голос был настолько успокаивающим, настолько наполненным уверенностью, что помог оттолкнуть часть черной паники прочь. Я представила комнату, сделанную из нержавеющей стали, со всеми закругленными углами, швы которых были заварены. Не было ни трещины, ни какой-нибудь щели, чтобы что-то смогло проникнуть в нее. Она была абсолютно воздухонепроницаема, герметична, и я стояла посредине ее.
Абсент вцепилась, удерживая меня также, словно я рвалась с туго натянутой веревки. Она рычала на немецком, но я ждала рядом, чтобы увидеть, что еще она скажет. Я пролепетала что-то о том, что увижусь с ней позже, и убежала, спасаясь.
Бен?
Он не ответил. Я также не могла почувствовать его. Я не могла ощутить ничего, ни единой вещи. В моем мозгу была только я. Бен, ты злишься на меня, потому что я разбудила тебя? Мне жаль если это так, но я хотела, чтобы ты знал, твоя идея сработала. Абсент не влезла в мою голову. Все теперь в порядке. Гм.
Если только ты не злишься на меня, тогда я полагаю не все в порядке.
Ничего. Nada. Ни единой блаженной вещи. Он даже не думал сердиться на меня, способом, которым он мысленно улыбался.
Я вздохнула и оглянулась. Было мало мест, где можно укрыться, если вы живете на просторном, открытом, заросшем травой лугу с кучей палаток и группой трейлеров. Я понятия не имела, куда шла, но махнула через трейлеры, пока не добралась до одного, с нарисованным золотисто-черным Скандинавским символом. Я постучала в дверь, потом повернула ручку и скользнула внутрь, оборачиваясь через плечо, чтобы удостовериться, что никто не видел, как я вхожу в трейлер Имоджен.
– Имоджен? Ты встала? Мне, в самом деле, нужно поговорить с тобой.
Тени поднялись, солнечный свет косо упал в трейлер, высвечивая остатки рогалика на крошечном столике, так что я сделала вывод, что Имоджен встала и поблизости.
– Ты одета? – я направилась к закрытой двери в ее спальню. – Слушай, у меня есть к тебе вопрос… О, черт меня возьми!
В спальне была не Имоджен, это был Бен. С голой грудью. Сидящий на кровати Имоджен с сонным, удивленным взглядом на лице.
Пока я не двигалась, лучик солнечного света прополз мимо меня в комнату, упав на его обнаженную руку. Он взвизгнул и дернул одеяло вверх, косясь на меня.
– Мне так жаль! – Я попыталась сдвинуться, блокируя солнечный свет, но его только больше проникло вокруг другого моего бока. – Блин, мне жаль, я могу… тупое солнце…
– Войди и закрой дверь, – огрызнулся он. Я заскочила в комнату и хлопнула дверью, закрывая ее за собой.
Что было, когда я поняла что стояла в крошечной тускло освещенной спаленке с голым вампиром, который по-настоящему, реально был взбешен.
Он щелкнул выключателем прикроватной лампы, сталкивая одеяло вниз, чтобы взглянуть на руку. При виде волдырей, что исполосовали ее, я забыла обо всем, что смущало, что он был голым.
– Это сделала я? О, Бен, мне так жаль. Что я должна… Лед, это то, что прикладывают к ожогу.
– Не открывай эту дверь снова! – завопил он, когда я было пошла искать лед. – Мне ничего не нужно; с этим все будет в порядке.
– Не глупи; это похоже на третью… степень… вау. – Бен погладил свою обожженную руку. С каждым касанием руки, волдыри уменьшались, до тех пор пока на его обалденной загорелой коже не осталось только чуть покрасневшего воспаленного следа.