– О, привет, Карл. М-м... – я стащила перчатки с руки, держа ее за спиной. Сорен, стоявший за мной, вдруг рванул вперед.
– Карл, я пытался показать Фран трюк, который ты делаешь с монеткой – знаешь тот, где ты заставляешь ее появляться из чьего-то носа? Я не могу сделать его так же как ты. Ты не покажешь ей это?
Я мгновение моргала, а потом кивнула.
– Да, пожалуйста? Мне нравится учиться каким-нибудь фокусам.
Было не похоже, что Карл поверил любому из нас, но любезно вытащил монетку из уха Сорена, моей брови и своего собственного локтя.
– Вау, это реально круто, могу я попробовать это? – спросила я, протягивая свою обнаженную руку.
Карл дал мне монетку, его пальцы легко коснулись моей руки, когда он уронил ее в мою ладонь.
– Это несложный трюк, но требуется большая практика.
Я сделала пару неуклюжих пассов с монеткой, а затем со смехом сдалась, вручая ее ему обратно.
– Догадываюсь, что я не создана, чтобы стать магом. Все равно спасибо. Удачно побегать.
Я позволила своим пальцам коснуться его руки на секунду дольше, чем было необходимо, затем помахала, когда он понесся в сторону дороги.
– Ну что? – спросил Сорен, как только Карл оказался вне пределов слышимости.
Я присела на контейнер.
– Мы можем вычеркнуть его. Он вообще не чувствует себя виноватым.
Сорен увидел, как отец зовет его.
– Я должен идти.
Я отмахнулась от него.
– Все в порядке, у меня есть кое-какие задания от моей мамы. Увидимся позже.
– Ага, позже. Я покажу тебе, как ездить, не забудь. – Он запихал блокнот в карман. – И мы так же поработаем над этим. Не переживай, мы придумаем еще пункты.
Я позволила ему убежать, так и не сказав, что ни в малейшей степени не переживаю. И уже знала еще кое-что.
Пункт шестой: кто-то, кто был на танцполе прошлой ночью, отдаст его или ее душу, чтобы увидеть Бена мертвым, и внутренний инстинкт подсказывал мне, что этот человек и вор были одним и тем же лицом... а в моем списке подозреваемых, осталось только два имени.
Имоджен и моей матери.
Глава 10
Это был наш последний день около Капувара. На следующее утро мы должны были все упаковать и отправиться в Будапешт, где пробудем десять дней. Хотя мы с мамой пробыли на ярмарке только месяц, я решила, что мне больше нравится бывать в маленьких городках, чем в больших. Маленькие предоставляли больше свободы побродить вокруг, исследуя город и окрестности. В больших же городах, вроде Штутгарта и Кельна, мама становилась чуть странной на счет моих блужданий в одиночестве по округе, это означало, что я не могла пойти взглянуть ни на какие замки или другие крутые вещи (скажем музеи пыток), не дождавшись, пока у нее появится время сходить со мной.
А еще в больших мегаполисах было намного больше людей, чем в городках. Можно подумать, что куча людей сотворила хорошее место, чтобы исчезнуть в нем, но я обнаружила, что даже на оживленной площади во Франкфурте или Кельне, в окружении сотен идущих, смеющихся, говорящих и целующихся людей... даже напившись посереди этого, я буду чувствовать себя другой. Я не была одной из них. Я не смешивалась с ними.
– Лягушки-быки со здоровенными жирными бородавками, – чертыхнулась я, пнув пластиковый ящик позади трейлера Элвиса, когда пришла взглянуть, не встала ли Имоджен.
Я постучала по алюминиевой стороне ее двери и сунула голову внутрь.
– Ты встала?
– Фран! Да, встала. Как ты себя чувствуешь?
Я поднялась в трейлер по паре ступенек и села на вращающийся стул по другую сторону небольшого круглого стола от нее. Она пила латте и поигрывала остатками липкого рулета.
– Прекрасно. – Я взглянула на закрытую дверь в ее спальню. – Мама этим утром еще не встала, но Сорен сказал, что Бен притащил меня из главного шатра прошлой ночью.
Она потягивала свой латте, а ее лицо было гладким и нечитабельным.
– Да, это сделал он.
Я кивнула. Я подумала, что теплая чернота, что укрыла меня ото всех остальных, была своего рода чувством Бена.
– Весело провела прошлую ночь? Ты выглядела так, словно гламор поработал над тобой сверхурочно.
Она счастливо вздохнула.
– Это было просто чудесно, верно? И Ян – он был таким аппетитным со всеми этими мускулами – потрясающе. У него оказалась куча прекрасных качеств. Мы отправились в клуб в городе, когда группа закончила.
Я не могла не улыбнуться злобному выражению ее глаз.
– Похоже, что ты получила куда больше удовольствия, чем я представляла. Я рада, что ты и Ян хорошо провели время. Думаю, ты-то отчасти потому, что он вырубил Элвиса.
Она хихикнула.
– Разве это не ужасно? Я должна чувствовать себя виноватой из-за этого, но не могу сдержать восторг, что Ян нокаутировал его. Элвис такой противный, когда я гляжу на кого-нибудь еще, и он стал намного хуже за последние несколько недель.
– Он же влюбле-е-е-е-ен, – растягивая слова, сказала я, делая ей огромные, безумно влюбленные коровьи глаза
– Скорее просто вожделеет. Не думаю, что он знает значение слова «любовь». – Имоджен опустила чашку и подарила мне ободряющую улыбку. – Хватит обо мне. Не хочешь рассказать мне о том, что произошло?
– Вчера вечером? – я пожевала нижнюю губу, пытаясь придумать способ коснуться ее, чтобы она не поняла, что я сделала, чтобы в последствии не огрести веником, потому что она оказалась в моем официальном списке подозреваемых.
– Гмм.
Она положила руку на мое запястье и чуть по-дружески сжала его.
– Фран, ты не должна рассказывать мне, если не хочешь. Друзья не заставляют своих друзей выбалтывать тайны.
Друзья так же не ставят своих друзей в начало списка подозреваемых в воровстве. Я заерзала на стуле.
– Это потому, что я волновалась. Бенедикт был очень обеспокоен прошлой ночью, он сказал, что ты находилась в состоянии умопомрачения, и что у тебя случилась своего рода психологическая травма. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я тут, если потребуюсь тебе. Мы оба. Бенедикт очень сильно печется о тебе, знаешь ли.
– Ага, ну, он вроде как должен, я его Возлюбленная и все такое, – сказала я, целиком и полностью несчастная.
Как я могу думать, не окажется ли Имоджен воровкой? Она была моей подругой! Она мне нравилась. Я верила ей. Я верила в нее.
– Ты прошлым вечер что-то делала для своего расследования?
Я сделала одну из тех гримас на лице.
– Я думала, что ты не слышала об этом.
Ее брови чуть приподнялись.
– Конечно, слышала, все слышали об этом. Это правда, что ты согласилась найти того, кто воровал?
Я кивнула, поигрывая пальцами своих перчаток.
– И ты делаешь это, читая намерения людей, когда касаешься их?
– Некоторых людей, – призналась я своим пальцам. Я ненавидела это, но меня приперли к стенке. И единственным человеком в списке была моя мать, и я знала, знала что она не была воровкой. Кроме того факта, что она никогда не воровала, она до ужаса хотела, чтобы ярмарка имела успех, чтобы подвергнуть ее опасности.
– Скольких?
– Семерых. Семь человек касались сейфа. – Я подняла взгляд, пытаясь докопаться до храбрости, там куда она сползла вниз моего живота. – Семь человек... включая тебя.
– Меня? – От этого ее брови реально поползли вверх. Она выглядела при этом совершенно изумленной. – Я не могу представить, когда я... О, да. Я просила Питера положить кое-что для меня в сейф несколько недель назад, а он заставил меня сделать это.
Я моргнула пару раз. Это звучало правдоподобно, но в то же время, ужасно, черт возьми, удобно.
– Он заставил? Что... хм... что это было...?
Она улыбнулась.
– Мое завещание.
– Твое что?
– Мое завещание. Устроение моего мирского имущества.
– Я знаю, что такое завещание, но, блин, Имоджен, ты же бессмертна! Ты же не собираешься умирать?
– Меня могут убить, – сказала она со слабой улыбкой, которая задержалась на ее губах, исчезнув, когда она обвела пальцем край большой чашки латте.