Мой подопечный серьезно кивнул и вернулся к прерванному занятию, а я с легким сердцем зашагала по направлению к березовой роще. Давно я не навещала прабабку, думаю, она мне будет рада.
Березовая роща встретила меня музыкальным шелестом, игрой солнечных бликов в трепещущей листве и свежим ветерком, который гулял здесь всегда, даже в самую безветренную погоду, приветствуя каждого прибывшего и обозначая границы владений сильфиды6.
Она нашлась в самом центре, где тонкие белые стволы расступались, образуя небольшой, идеально круглый пятачок пустой земли, посередине которого лежал плоский гранитный валун-жертвенник. В Брейден за помощью люди приходили нечасто, разве что от величайшего отчаяния сыскать ее где-либо еще, но каждый знал, что с пустыми руками к фейри и соваться нечего. Даров на камне сейчас не наблюдалось, зато наблюдалась сама Лавена.
Она кружилась в воздухе под музыку листьев, лишь изредка касаясь нагретой поверхности самыми кончиками пальцев и снова взмывая вверх. Радужные стрекозиные крылья за спиной трепетали, отражая солнечные лучи, развевались полупрозрачные, будто сотканные из воздуха одежды, то и дело обрисовывая соблазнительные контуры идеального женского тела.
При моем появлении музыка ветра оборвалась на дрожащей ноте, и сильфида, завершив пируэт, плавно опустилась на камень.
— Шела! Какой неожиданный визит! — А вот старческого брюзжания в звенящем юном голосе хватило бы не на одну ворчливую старушку. Да еще по-совиному желтый, жесткий, мудрый взгляд выдавал в прекрасном видении уже несколько веков совсем не юное создание.
— Прости, — искренне извинилась я, присаживаясь рядом. — Было очень много дел…
— Как его зовут? — тут же деловито осведомилась прабабка.
— Учеба его зовут, у-че-ба! — Я обреченно закатила глаза. Родственники, будь они даже фейри, иногда мало чем отличались друг от друга.
— Ну тогда у тебя нет совершенно никакой уважительной причины, чтобы так беспардонно пренебрегать моим обществом! — Желтые глаза опасно сверкнули. Будь я обычным человеком, то, наверное, улепетывала бы уже со всех ног (даже зная, что это бесполезно, все равно что от ветра убегать), а так только возмутилась:
— Так и когда я должна была к тебе прийти?!
— Вчера. А лучше, позавчера, на всякий случай.
— Да, даже если тебя не было! — едко поддакнула я.
— Да, — кивнула вечно юная бабушка, и мой сарказм пропал даром. Оставалось только вздохнуть и попытаться оправдаться:
— Мне директор нового подопечного навязал. Очень запущенный случай…
— Страх? Неуверенность? Озлобленность?
— Отчаяние… — вздохнула я. — Очень злое отчаяние.
— У-у-у… — сочувственно протянула Лавена. — Но он хоть хорошенький?
— Кто о чем, а фейри все о развлечениях, — поддразнила я.
— Девочка моя, без развлечений в этом мире жить очень скучно. И тебе следовало бы об этом помнить.
— Мне нравится то, чем я занимаюсь!
— Ты просто еще не знаешь, что именно теряешь, — наставительно отрезала прародительница. — А у этого лучника очень красивые глаза.
Я открыла было рот, чтобы возмутиться, к чему был расспрос, если про Кайдена она уже знает, но Лавена стремительно сменила тему и возвращаться к предыдущей было уже бесполезно.
О том, что в моей далекой родне были фейри знали не многие, хоть и многие — особенно маги — это интуитивно чувствовали, даже если не могли это ощущение внятно описать. Кровь не водица, особенно такая кровь. Спустя три поколения в потомке сильфиды не было уже ни крохи магии леса, и, тем не менее, все его жители безошибочно ее узнавали. Лавена сама нашла меня, стоило мне первый раз пересечь границу Брейдена.
Когда рождался ребенок-полукровка, дивный народ сам решал, чего в нем больше — человека или фейри. Во втором случае младенца они забирали, не сильно интересуясь мнением человеческого родителя на этот счет. А в первом оставляли — или же подкидывали — людям.
Среди людей полукровкам жилось нелегко — чужие и здесь, и там. Их не то, чтобы боялись — раз фейри от них отказались, значит, не прижилась в них в нужной степени злая и коварная лесная кровь. А просто относились как к увечным, второсортным, с врожденным неискоренимым изъяном. Не люди ведь — нелюди.
Мои родители в Вирш перебрались из села еще до моего рождения, спасаясь как раз от этого клейма. В матери хоть лесной крови и была жалкая четвертинка, а все равно, когда отец на нее глаз положил, односельчане на него смотреть косо стали. Вот он и не выдержал. Спокойно пожить без шепота за спиной смог, правда, только отец. Мама умерла родами…
6
Сильфы — воздушные крылатые фейри, большей частью дружелюбно настроенные по отношению к людям.