— Есть другой вход в эту комнату? — осведомился Сократ.
— Здесь, через ванную.
Эта дверь тоже не была заперта, так же как и следующая за ней, ведущая в спальню. Полный недоброго предчувствия, Сократ переступил порог спальни. На кровати лежал Боб Штейн с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам, дикий и оцепеневший в своей беспомощности.
Глава 8
Минутой позже они освободили Штейна от пут и подняли его. С пурпурно-красным лицом и с распухшими запястьями он сидел, как оглушенный, на кровати и пробовал шевелить полумертвыми руками.
— Расскажите, Боб, что здесь произошло, — торопил его Сократ.
— Что произошло? — повторил машинально Штейн, — Прошлой ночью несколько парней проникли в мою спальню и, повалив на кровать, связали меня. Я боролся, как черт, но ничего не мог сделать, перевес был на их стороне.
— Сколько их было?
— Трое или четверо. Точно не знаю, все происходило в темноте. Что произошло потом, после того, как они связали меня, я не знаю, но предполагаю, что они внезапно исчезли.
— Вы кого-нибудь из них узнали?
— Я же сказал, что в комнате было темно.
— А когда это произошло?
Он со стоном растирал распухшие запястья.
— К черту их всех… Если бы я только мог дотянуться к револьверу… Когда? Это, вероятно, было около полуночи, может быть, немного позже. Я уже крепко спал.
Прошло немного времени, он смог подняться и, небрежно одевшись, спуститься вниз, в столовую, где Сократ рассказал ему об ужасной судьбе Менделя. Спрятав лицо в ладонях, Штейн безмолвно выслушал его.
— Ужасно, — пробормотал он наконец, — страшно.
— Знаете ли вы, что у Джона были враги? — спросил Сократ.
— Мы оба их имели, нам обоим угрожали.
— В письменном виде?
Штейн кивнул.
— Но, как вам известно, Сократ, так уж заведено. Только на прошлой неделе мне была прислана почтовая открытка, которую я, к сожалению, не сохранил, об ожидающей меня неприятности. Мне кажется, что и Джон получил нечто подобное, хотя он ничего об этом не сказал. Только его поведение в последнее время навело меня на эту мысль.
Немного позже инспектор укатил на своем автомобильчике. Сократ не счел далее возможным скрывать свое мнение.
— Почему вы делаете из всего этого тайну, Боб? Не только Джон, но и вы испытывали перед чем-то смертельный страх.
— Откуда вам это известно?
— По тем мерам предосторожности, которыми вы оба пользовались. Джон Мендель окружил свое жилище ловушками и сигнализацией. Ваши окна тоже имеют специальные устройства, которые при внезапном нападении должны дать соответствующие сигналы.
Лицо Боба Штейна расплылось в виноватой улыбке.
— Вы все тот же, старый Сократ. Ничего-то от вас не ускользнет… Да, я хотел оградить себя от возможных нежелательных посещений.
— От кого?
— От великого незнакомца. — Его иронический тон дал понять Сократу, что Штейн не был расположен распространяться на эту тему.
— Вы отдаете себе отчет в том, что ваш «великий незнакомец» убил Менделя? — резко спросил Сократ.
Штейн немного помолчал, потом проговорил:
— Я хочу его найти сам.
— Это означает, что вы отказываетесь от моей помощи?
— Я этого не хотел сказать, только я хочу применять свой собственный метод.
— Вы знакомы с Джефри?
— С Джефри? — Боб с живостью посмотрел на Сократа. — Владельцем белой виллы? Нет, я знаю только, что он дружит с Молли Темальтон, вероятно, потому, что оба занимаются неумного ботаникой. Во всяком случае молодая девушка питает к нему больше симпатии, чем питала к Джону, который всегда обращался с ней грубо.
— Вы очень любите Молли, не так ли?
— Конечно. Хотя это выглядит, вероятно, забавно, что сорокачетырехлетний мужчина интересуется двадцатидвухлетней девушкой.
— И вы одобряете ее дружбу с Джефри?
— А почему бы и нет? Вы имеете что-нибудь против него?
— Ничего, за исключением того, что Молли была прошлой ночью у него и после этого исчезла.
— Исчезла? — Штейн в возбуждении даже привстал. — Этого не может быть!
Сократ сообщил ему о поисках Молли, об открытом сейфе, о находке ее туфель и о закутанной фигуре, кравшейся по лужайке.
— Сейф не имеет значения. Вы, конечно, не считаете, что Молли ограбила своего отчима? — хриплым голосом проговорил Штейн. — Насколько мне известно, в сейфе лежали некоторые драгоценности, принадлежащие ее матери, с которыми, по всей вероятности, она не могла расстаться. Она довольно часто грозила Менделю, что в один прекрасный день уйдет. Что такого, если она сначала навестила Джефри, своего друга? Если небу было бы угодно, она могла бы… — Он замолчал.
— Прийти к вам? — закончил за него фразу Сократ.
— Да, я именно эта имел в виду.
— Я должен еще раз осмотреть вашу спальню. — Сократ уклонился от темы. — Не могу понять, почему банда, которая убила Джона Менделя, ограничилась только тем, что связала вас.
— Вероятно, меня ожидало бы то же самое, что и Менделя, если бы что-то не встревожило этих парней. Но и этого хватит с меня… Идите наверх и посмотрите, может быть, вы что-нибудь и обнаружите.
Сократ заканчивал тщательное обследование комнаты, когда к нему присоединился Боб Штейн.
— Ну, нашли что-нибудь?
— Нет.
— А если бы нашли, вы сказали бы? — засмеялся Штейн и угодил этим предположением прямо в точку. Потому что Сократ умолчал о крошечном волоске пакли, который нашел на подушке, и теперь он, тщательно завернутый в бумагу, лежал у него в кармане.
Часом позже Сократ сидел за сильным микроскопом в комнате убитого.
— Что ты там так тщательно рассматриваешь? — спросил Лексингтон.
Вместо ответа брат протянул ему рассматриваемое. Это, казалось, был волосок или нечто подобное, зажатое между двумя маленькими пластинками.
— Волосок? — протянул Лексингтон. В его голосе явно слышалось разочарование. — И больше ничего?
— Пока больше ничего. Я обнаружил его на подушке Штейна.
— Оставлен одним из нападавших?
— Оставлен человеком, который так красиво перевязал Штейна. По-моему, Лекс, это одно из интереснейших дел в моей жизни. Я уже телеграфировал шефу Скотленд-Ярда, чтобы он передал руководство этим делом мне. Предчувствую, что скоро здесь начнет копать какой-нибудь паренек из детективов новой школы.
Однако он оказался неправ. С очередной почтой для него было получено полномочие из Лондона, передающее ему это дело.
— Заметь себе, между прочим, — сказал Сократ брату, когда они сидели за обедом в гостинице в Хиндексе, — что Штейн ничего об этом, как ты его называешь, волоске не знает и ничего не должен знать, потому что он припишет ему такое же значение, как и я. Это его может очень расстроить.
— Разве он относится к людям, которые в опасный момент теряют самообладание?
— Об этом ничего нельзя сказать заранее, — уклонился от прямого ответа брат.
Тем временем полиция доставила убитого в морг в Газлмере, и все в окрестности кишело любопытными, которые деятельно уничтожали всякие улики, оставленные преступником после себя. Происходило также наступление маленького батальона репортеров, и, чтобы отделаться от них, Сократ решил обедать вне дома Менделя. С тайным удовольствием посматривал он на брата, который рассеянно и мрачно давился едой.
— Лекс, тебе, может быть, никогда больше не представится такой интересный случай. Разве тебя не прельщает, что ты сможешь участвовать в расследовании такого интересного дела?
— Я думаю о другом.
— Успокойся, милый, она, наверное, в безопасности. И если не ошибаюсь, в Лондоне. Я хочу тебе сказать то, что возвратит блеск твоим глазам и надежду сердцу.
Лексингтон умоляюще посмотрел на него.
— Не томи, Сок. Это загадочное исчезновение Молли угнетает меня. Что ты хотел сказать?