Так задерживать кашель в груди
И надтреснуто вскрипывать: "кра!"
Только он и умеет один.
Да, желательно коврик и холст…
У ореха в ногах прелый лист,
Из калиновых рук чёрный дрозд
Алых капель добыл себе. Лис
Углем носа рисует маршрут
До крыла куропатки…
Тот дом
Лишь на четверть похож на редут,
На три четверти тесным гнездом
Присоседился к камню, живёт,
Совершает вечерний намаз,
И, втянув в подреберье живот,
Не отводит слезящихся глаз
От Ай-Петри, от синих столов,
Не покрытых холстами зимы.
Ждёт снегов из-под крыльев орлов,
Вместо снега – незваные мы,
То есть я с пожеланием – ткать
И стелить, наполнять суетой
Эту древне – упрямую стать,
Молчаливость и кроткий покой.
Никогда ничего не ткала…
Понимаю, ни коврик, ни холст
Не одобрят ни дом, ни скала.
Здесь все просто
и слишком всерьёз.
2011 г.
Зеркальце
– Мосты разводят! Нам направо?
– Какая разница теперь?
Не спит квартира-переправа,
А безответственная дверь
Совсем её не охраняет.
Астигматизм глазка растёт,
Ночами слышно: "Няня, няня!"
Потом дыханье – кто-то пьёт
Чаёк из чашки... "Баю-баю,
Спи, золотая!" И луна,
И мотыльков белесых стаи
По шибке* мёртвого окна
Метут, постукивая жадно,
А по углам темным-темно.
Фольгой конфеты шоколадной
Мерцает зеркальце. Оно
Внутри себя замкнуло лица
И выпускает по ночам
То призрак девочки – напиться.
То призрак няни – дуть на чай.
...Ах, нет, не только их! Бывает,
Всплывёт иных событий ход:
Матросский маузер стреляет
В затылок папе.
Снег идёт…
2010 г.
Домик
На столе горилка-говорилка,
Мы пьяны забавой строить планы.
Я опасно взмахиваю вилкой:
Не-не-не! Под окнами – тюльпаны!
Ты хрустишь огурчиком, случая
Тадж-Махал с Пизанской на бумажке –
Дом – не дом, но мил необычайно,
Конура Поэта и бродяжки.
Карандаш упал, не вынес пытки
Рисовать наш бред: собак и кошек,
Десять радуг, три резных калитки
С выходом на море, сто окошек…
На столе горилка-говорилка,
Жар признаний в верности и даже
Поцелуй в ладошку, где развилка
Линий городов и зимних пляжей…
Минус день – рождественский подарок,
Самолёт твой скоро будет дома.
Знаешь, я, ведь, сохраню огарок
Той свечи и карандаш, что сломан…
2011 г.
ДЕВОЧКИ
Я буду наказана так
Я буду наказана так
(наказана всенепременно!):
Алга. Керосинка. Барак.
И ё..рь у мамки со смены
"Подушечек" сунул кулёк.
Повидло и сахар зелёный
Растаяли, слиплись в комок,
И сладкие пальчики «клё – ны»
В тетрадь записали. Хотя,
Какие тут клёны – гулёны?
Тут степь и ветра так свистят,
А в печках кизяк да солома.
«ал-ле-я»... Барак на барак
Уставились. Ходят верблюды,
Казахи( у тех бешбармак.
Сейчас бы , да хлебушка!)
– Люда!
И снова ползти в магазин,
И снова всю ночь возле мамки –
Блевота, зевота, тазы…
Зато нас зовут «иностранки»!
«а-ле-ют» …бывает и так.
Алеет вся степь – это маки
Весной. А какой–то дурак
Сказал, что алеют лишь флаги.
И Сталин у нас не висит
На стенке, и кошка не Мурка
(мы тёзки с ней, обе Люси),
И кот Анатоль, и Бонжурка
Учёная майна – скворец,
Он так же, как я по – французски
Не очень ещё, но п..дец,
Как шпарит он матом, по-русски.
А всё почему? Потому!
Бывает, её кавалеров
"Пошлём", не открыв никому,
Обнимемся с мамочкой Верой
И плачем – она про отца,
Про лагерь, статью и расстрелы,
А я просто так, как овца,
Все воют, и мне захотелось.
Мне семь. У меня ничего
Пока своего, только мама –
– учитель французского, но
Я зла и на редкость упряма.
Скорей бы уже подрасти,
Избавив любимую Веру
От тяжести – память трясти
За плечи и плакать Бодлером!
Я буду наказана так:
Алга. Минус Вера и детство.
Растёт на французских стихах
Пацанка крутого замеса.
2009 г.
Зойка на покосе
Покос…
У маленькой Зойки льняное дитя,
Она его пестует: веткой
Гоняет комариков, мелко крестя,
Целует тряпичную детку,
А ручкою в цыпках, пчелино гудя,
В прореху меж пуговок лезет
И мнимую грудь достаёт…
Где будяк
Пугает чертей, где от лезвий
Осота порезы на крыльях стрекоз,
Союз бузины с повиликой,
Запряталась «мамка» – облупленный нос,
А к мамкиной «титьке» приникла
Льняная дочура.
На срезе вьюнка
Не сок, а две капли – дитю молока.
Покос…
2011 г.
Красота
Лопухи прячут девочку Груню,
Тут же, рядом, пасётся коза.
– Ишшь, фарья! (незлобливо козе)
От меня не ускочишь! Видала? –
Груня хвастает ротиком в алой,
Golden Rose из Тайваня, помаде.
– Да, украла! (Конечно, украла.
Как ещё ей добыть красоты?)
Не знакомые с лентами кудри
Медно-красные грязно-тверды,
Щёчки в ямочках, нежная ручка…
Для дальнейшего счастья? Беды?
– Сколько лет тебе, милый бесёнок?
Хитрость брызжет фиалкой из глаз.
Не моргнув, отвечает:
– Фатааает!
Ей пять лет, и она презирает
Всех бескрыло-прилизанных нас…
У ВАС ЕСТЬ ЖЕНЩИНА
Накануне
Наутро женщина уснула.
И дом, всю ночь вдыхая мяту
Сердечных капель, стих. Со стула
Струился на пол шёлк халата.
Ни зов молочника, ни детский
Тягучий плач голодной кошки
Не разбудил ее, а сердце
На дно стакана с чайной ложкой