Некоторые ассоциируют слово «дада» со словом «женщина», считая, что это прозвище закрепилось за Амином к 1969 году. Тогда, в декабре, Оботе был ранен в результате покушения и просил немедленно сообщить об этом только двум людям — своей жене и Иди Амину, тогда уже генерал-майору. Когда пришли за Амином, он решил, что произошел переворот и его сейчас арестуют. Он сбежал через окно своего дома, схватил первую попавшуюся машину и несколько часов скрывался в одной из казарм за городом, где находились верные ему солдаты. Лишь только узнав, что Оботе жив, он вернулся в Кампалу и навестил в госпитале раненого Оботе. Заодно ему оказали медицинскую помощь: при своем позорном бегстве, перелезая через колючую проволоку, которой был обнесен забор его особняка в Кампале, Амин сильно поранился. С тех пор и стали трактовать «дада» как «женщина» недоброжелатели Амина, намекая, что в этой ситуации он поступил как трус — «по-бабьи».
Опираясь в армии на северян, прежде всего «нубийцев», Амин старается не ссориться с баганда и увеличивает число своих сторонников в армии. Одновременно ухудшаются его отношения с Оботе. Бегство Амина после покушения на Оботе в декабре 1969 года навело президента на мысль о причастности Амина к заговору. Дальше — больше. Амин расправляется со своими противниками и соперниками в армии, что для него одно и то же. Так, убийство 15 января 1970 года, ровно за год до переворота Амина, в Гулу, на севере Уганды, в собственном доме бригадного генерала Окойи и его жены считалось делом рук Амина. Но, как уже говорилось, не исключено, что это убийство было совершено по приказу Оботе.
Оботе понимал, что Амин захватил слишком большую власть в армии и стал для него опасен. Поэтому в сентябре 1970 года Оботе попытался арестовать Амина, но у Амина была своя разведка, и он сумел избежать ареста. Тогда в октябре Оботе вывел людей Амина со всех командных должностей в армии и назначил вместо них своих ставленников из ланги.
И все же Амин был в значительной степени творением рук самого Оботе. Опираясь на армию, Оботе нуждался в нем долгое время и возвысил его на свою беду.
Амину же помогла дружба с израильскими военными советниками, приглашенными Оботе в Уганду. (Позже он круто повернет свою политику, провозгласив себя сторонником арабского дела, и поссорится с Израилем.) Не исключено, что он совершил свой переворот не без помощи израильтян.
Повод к военному перевороту Амина подал сам Оботе своим отъездом в Сингапур. Он все-таки недооценил Амина — его предупреждали, что ехать ему не надо бы, да напрасно. Пишут и еще об одном непосредственном поводе к перевороту: перед самым отбытием Оботе потребовал от Амина отчета в израсходовании 40 миллионов угандийских шиллингов (в то время — около 2,5 миллионов фунтов стерлингов). Амин должен был представить отчет к его возвращению из Сингапура.
Как бы то ни было, переворот произошел очень быстро и почти бескровно. Для его оправдания были подготовлены «18 пунктов», уже цитировавшиеся в очерке об Оботе. Новый глава государства, однако, был слаб в чтении, и по национальному радио этот первый документ аминовского режима читать было поручено другому человеку.
Во главе страны. Амин и Буганда
Переворот произошел 25 января 1971 года. После вторичного чтения по радио «18 пунктов» было объявлено: «Власть теперь передана такому же солдату, как и мы, генерал-майору Иди Амину Дада». Действительно, он захватил всю полноту власти. По декрету N 1, опубликованному 2 февраля, Амин становился военным главой государства, верховным главнокомандующим вооруженными силами страны, а также начальником штаба обороны. Он возглавил совет обороны, созданный еще при Оботе, и формирование этого важного органа перешло в его руки.
Свой кабинет министров Амин также переделал на военный лад. Генри Кьемба, занимавший пять лет министерский пост при Амине, вспоминает, что на первом же заседании кабинета Амин присвоил всем министрам офицерские звания. Отныне каждый из них должен был носить военную форму и подчиняться военной дисциплине. Каждому министру был предоставлен черный «мерседес» с надписями на дверях: «военное правительство». На заседании Амин произвел впечатление демократа, давая возможность каждому высказаться{76}.
Вообще, в стране в целом в первые дни после переворота царила эйфория — все были довольны свержением непопулярного правительства Оботе.
Амину нужно было привлечь на свою сторону как можно более широкие слои населения, в первую очередь баганда. Ведь изгнание кабаки в Буганде связывали не только с Оботе, но и с Амином, командовавшим штурмом дворца. Для своей реабилитации в глазах баганда Амин, едва проведя переворот, распорядился перезахоронить прах Мутесы II в Буганде. Похороны были обставлены самым торжественным образом. Над гробом Амин трогательно напомнил слова «короля Фредди» о том, что он в конце концов вернется на землю предков и к своему народу. Более того, некий чиновник из Макерере, по имени Ф. Калемера, разразился поэмой по поводу этого события, названной «Отдадим почести уходящему королю». Брошюра, содержащая помимо самого поэтического опуса список кабак Буганды, была издана моментально — и не случайно. В ней в один ряд с героями африканского прошлого, такими, как знаменитый зулусский правитель Чака и ому-кама Буньоро Кабарега, среди героев настоящего называется, естественно, «редкий человек» Мутеса II, а также… Иди Амин.