И так голодно…
Едва Анри успел вернуться в барак и усесться на место, еще вздрагивая от ночной стужи, как Франкер уже снова нагнулся к нему: «Клебер — вот это да! Вот это настоящее выступление! Он совершенно прав: если мы возьмемся крепко, горы можно своротить…» Гаспар Дюбуа, сочувствующий, заканчивает свое выступление. Пора начинать заключительное слово. Все лица обращены к Анри, но контакт с присутствующими еще не восстановлен. В помещении не накурено, потому что табак тоже выдают по карточкам. Однако, когда Анри начинает говорить, он видит лица сквозь какой-то туман.
Анри почти не заглядывает в свои записи. Ему нужно столько сказать! Самое главное, думает он, набросать как можно ярче зловещую картину американской оккупации, распространившейся по всему юго-западу Франции. Сначала сказать о торговых портах, превращенных в военно-морские базы. Далее — аэродромы, военно-воздушные и морские базы, как те, которые уже заняты оккупантами, так и те, которые намечены к оккупации, о чем свидетельствуют непрерывные визиты американцев в Ла-Паллис, Ла-Рошель, Рошфор, Сен-Жан д’Анжели, Сэнт, Коньяк, Ангулем, Утэн, Периге, Бордо, Бержерак, Бискарос, пруд Казан, Ажен, Мон-де-Марсан, По. Примерно в тех же пунктах, а кроме того, в Пото и Ландах, — военные лагери, склады боеприпасов и горючего, с помощью которых можно взорвать и предать огню весь юго-запад Франции. Сеть строящихся стратегических путей сообщения — железных дорог и шоссе — говорит сама за себя. Захват новыми оккупантами бывших укреплений Тодта на линии Атлантического вала. Огромный треугольник, опирающийся своим основанием на франкистскую Испанию, где у американцев уже подготовлена мощная военная машина… Вот от этой-то зоны чума распространяется по Франции все дальше и дальше. Не проходит недели, дня, чтобы мы не узнавали о захвате американскими оккупантами новых лагерей, городов или заводов, расположенных в глубине страны. А ведь со всех точек оккупированной зоны все дороги и железнодорожные пути через Монлюсон, Бурж, Шательро, Тур устремляются к Западной Германии.
Затем, еще раз о целях нашей борьбы. Именно борьбы, ибо американцы во Франции — это война, американцы несут с собой разорение всему нашему району, превращают его в пустыню. Мы не против американского народа и его страны. Но здесь — это колонизация, это война.
В заключение кратко напомнить о том, что нужно делать сегодня. И не только докерам, но и всему населению… Мы не одиноки в нашей борьбе. С нами народ. Во всей Франции, во всем мире честные люди рассчитывают на нас, одобряют наши действия, поддерживают нас… И о нашем долге. Быть на высоте нашего долга. Сознавать свою ответственность.
Собравшиеся аплодируют. Анри садится и спрашивает Франкера: «Который час?» Уже четверть двенадцатого! Все-таки здорово затянули. Анри говорил целый час. Однако никто не ушел. Кто-то из товарищей предлагает послать Морису Торезу пожелание скорейшего выздоровления и еще раз заклеймить организаторов гнусного покушения на его жизнь.
— Мы об этом уже подумали, — говорит Робер.
И он зачитывает письмо.
Гром аплодисментов.
Собрание закрывается. Анри спрашивает у проходящего мимо докера:
— Ну, как сошло, по-твоему?
Тотчас вокруг стола президиума собирается кружок. Кто-то говорит:
— Надо бы почаще устраивать такие собрания с участием обеих ячеек. Совсем другое дело, когда чувствуешь, что стоишь с товарищами плечо к плечу.