— Вот веревка, — объявляет Клебер, вытаскивая из под шкафа моток. Веревка не новая, но вполне может выдержать тяжесть человека. К концу ее крепко-накрепко привязана деревянная перекладина.
— Смотри, вот как надо действовать, — объясняет Клебер и садится верхом на перекладину.
— Погоди-ка, я сейчас тебя подыму, — говорит Папильон. — Надо проверить, выдержит ли. А то оттуда сверзишься — костей не соберешь.
Папильон становится на табурет и приподымает Клебера. Перекладина слегка трещит, но держится.
— Это табуретка скрипит, — произносит Юсуф, как всегда, широко улыбаясь.
— Ладно, сойдет, — решает Папильон. — В следующий раз нужно будет доску потолще найти. Просверлим в ней отверстие, так надежней получится.
— Да потише ты, — останавливает его Клебер. — Мама не знает, что я иду. А краску достал?
— Краска мировая! — Папильон торжественно подымает ведерко. — Как будто специально по нашему заказу изготовлена. Предназначается для окраски кораблей. Говорят, держится целый век. Название-то одно чего стоит: «битумастик»! А самое главное, как ты ее ни замазывай любой другой краской, все равно выступит. А еще важней… — Папильон делает паузу для вящего эффекта, — красочка-то американская! Вот это номер!
Слушатели громко фыркают, мать просыпается за перегородкой и тревожно спрашивает:
— Клебер, что там такое?
— Ничего, ничего, спи. Это я кашлянул.
— Опять ты засиделся за книжками? Смотри, замерзнешь, ложись сейчас же.
— Да еще десяти часов нет, спи!
Приходится сидеть молча. Глупо, но в ночные часы, когда необходимо молчать, — как назло, хочется смеяться, должно быть, от волнения. Чувствуешь себя мальчишкой, который собирается напроказить. Наконец Клебер на цыпочках направляется за перегородку.
— Спит, — торжественно объявляет он, вернувшись. — В ее годы сон крепкий, теперь уж до утра будет спать. Ну, пора двигаться.
— Текст написали? — спрашивает Юсуф. — Покажите мне заранее. А то я букву могу пропустить.
— Все зависит от того, как мы сумеем управиться, — отвечает Анри. — Первым делом надо написать: «Американцы — в Америку!»
— По-моему, лучше написать: «Американцы go home», — предлагает Папильон. — Так же, как немцы, теперь пишут. Янки поймут.
— Зато нашим понять будет труднее, — возразил Анри. — Многие не знают, что это значит.
— Самое главное ведь, чтобы янки поняли, так или нет? — допытывается Папильон.
— Нет, главное, чтобы наши поняли. Янки, не беспокойся, поймут, им переведут.
— Ладно, раз ты считаешь, что так лучше, согласен.
— Напиши на бумаге. Я посмотрю сначала, — просит Юсуф.
— Насчет букв, дружок, не волнуйся, — успокаивает его Папильон. — Я буду тебе букву за буквой подсказывать. Времени хватит, буквы-то вон какие, чуть ли не с тебя ростом.
— А потом, если нас не выследят, — продолжает Анри, — добавим: «Долой поджигателей войны!»
— «Долой войну!» — короче будет, — замечает Папильон.
— Короче, да не так точно, — говорит Юсуф.
— Это почему же? Мы ведь против войны.
— Ладно, завтра доспорим, — замечает Юсуф.
— Юсуф прав, — подтверждает Анри. — Если бы американцы развязали войну против Советского Союза, ты бы что стал делать?
— Подымется весь народ, — отвечает Папильон. — Ох, и худо американцам придется!
— Значит, бывают моменты, когда недостаточно сказать «долой войну». Вообрази, что герои Сталинграда действовали бы только по лозунгу «Долой войну!»
— Или, скажем, во Вьетнаме, — добавляет Юсуф, — в Корее или в Китае.
— У нас тут другое дело, — сердится Папильон. — Уж очень, как я погляжу, вы любите мудрить. Если мы будем так долго каждое слово обсуждать, ничего хорошего не получится.
— Не забывай, что твой лозунг протянется над портом, как заголовок над воззванием в газете, и продержится он три-четыре года. Может быть, к сожалению, наступит такой момент, когда нам придется сказать: «Все для войны!» — как в сорок пятом году. Мы сделаем все, чтобы ей помешать, но если они разожгут войну, то придется…
— Завел… — говорит Папильон, впрочем, мало убежденный словами Анри. — Напишем тебе твоих «поджигателей», не беспокойся!
— Ну и башка, — смеется Анри, нахлобучивая Папильону на глаза кепку, и делает рукой такой жест, словно намыливает ему голову. — Значит, по-твоему, длинно? Так получай в наказание еще — если у нас будет время, добавим также: «Здесь французский торговый порт».