— К ним ездил мой муж…
— …Г-н Кан, домовладелец; мадам Ренар, медицинская сестра; г-н Демарк, инвалид, кавалер ордена Почетного легиона; г-н Бурнонвиль, владелец ремонтной мастерской.
Эти люди написали много справедливого:
«Наше обращение, — гласило письмо, — продиктовано стремлением уберечь население города от ужасов новой войны и от опасностей, которые угрожают нам, особенно ввиду местоположения нашего города, ибо ход событий вызывает естественное чувство тревоги». Затем приводились факты, которые «позволяют думать, что, в конечном счете, наш крупный торговый порт решено использовать для целей, не имеющих ничего общего с мирной торговлей.
1. В конце декабря 1949 года комиссия, возглавляемая американскими офицерами, осмотрела наши портовые сооружения, ссылаясь на распоряжение штаба атлантической армии в Фонтенбло.
2. В ходе недавнего процесса, происходившего в нашем городе, суд установил, что на базе подводных лодок работают нацистские офицеры.
3. В этом месяце в порт доставили три крана с маркой US Navy[10], которые, по мнению компетентных лиц, могут предназначаться лишь для разгрузки военных материалов большого веса.
4. В течение двух последних месяцев американские войска и офицеры прочно водворились в нашем городе.
Вы, конечно, ясно сознаете, что население нашего города не может оставаться безразличным перед лицом этих фактов.
В случае конфликта наш город станет стратегическим объектом и, несомненно, подвергнется бомбежке с самолетов воюющих сторон. Если принять во внимание, что одна атомная бомба уничтожила более 150 тысяч мужчин, женщин и детей, что такие города, как Хиросима и Нагасаки, были разрушены дотла, мы имеем право думать, что после налета бомбардировщиков от нашего города не останется камня на камне.
В этих условиях каждый здравомыслящий человек вправе спросить себя: соответствует ли интересам нашего города, нашего населения превращение порта в военную базу?
Нас не интересует вопрос, какая держава воспользуется нашим портом. Наш порт должен остаться торговым портом, портом французским.
Независимо от наших чувств к Америке, мы полагаем, что выше всего должны быть интересы Франции и нашего города.
Мы считаем, что Франция достаточно сильна, достаточно богата и французский народ в достаточной мере воодушевлен патриотическими чувствами, для того чтобы наш порт с помощью наших собственных средств и энергии остался крупным торговым французским портом.
Мы не разделяем мнения некоторых о том, что якобы необходим крупный западный порт, дабы облегчить проникновение в Центральную Европу.
Мы — французы, а не просто жители Запада.
В создавшейся обстановке каждый из нас обязан осознать свою ответственность.
Мы отказываемся мириться с тем, чтобы наш порт был отдан иностранной державе для военных целей. Мы не желаем, чтобы матери и дети, уцелевшие после жестоких бомбардировок, обратились к нам с вопросом:
«А что сделали вы, чтобы помешать этому?»
Какое великолепное письмо!
Элен вдруг взглянула на мадам Деган; слезы, застилавшие ей глаза, мешали читать дальше. Она вспомнила свою любимицу, крошечную Мишу́, ее игры, ее пухлые ручонки, подумала о руках дьявола, о которых говорил епископ, о фотографиях, развешанных в комнате гитлеровского офицера, отпустившего теперь усики по американской моде, о том, как она захлопнула дверь перед его носом, как бешено билось ее сердце.
«Поэтому мы обращаемся к вам с этим письмом, которое сделаем достоянием гласности.
Мы настоятельно просим вас высказаться по трем ниже изложенным пунктам:
1. Порт в его теперешнем виде должен быть предназначен исключительно для приема, разгрузки и погрузки коммерческих грузов.
2. Все усилия, направленные к его расширению и усовершенствованию, должны производиться исключительно в мирных целях.