— Кто это ещё? — возмутился один из присутствующих. — Разве не видят, что у нас совещание?
— Извините, Глеб Викторович! Я сию секунду её прогоню! Она явно ошиблась дверью! — попытался урегулировать консенсус главарь и обошёл столы.
— Керсан Данилович! Вы не прогоните меня отсюда, потому, что я пришла сообщить Вам о Максе! — сказала Марина, взглянув отцу Макса прямо в глаза.
— У меня секретов нет от своих коллег! Что с ним? Он жив? Не ранен? Где Макс? — перешёл на крик Керсан. — Извини!
— Он живой! Не ранен! С ним всё в порядке! Даже обзавёлся семьёй! Сейчас идёт на Русь! — с каплей интриги ответила девушка.
— Ну, слава Богу! Скоро хоть я его увижу! — надежда возродилась в сердце Керсана с новой силой.
— Не совсем скоро! Он идёт на Русь в том мире, решив не возвращаться сюда! Макс часто говорил мне, что не видит смысла в двадцать первом веке! Я его понимаю! Ещё он просил передать, что Вы с женой не так стары, чтобы не успеть родить очередного сына России! По его поручению я наказала родителям Альберта заложить проход, царствие ему небесное!
— Он жив, а ты его уже похоронила?! — усмехнулся Керсан. — Ладно! Я всё понял! Жду тебя через три недели! Будем вызволять твоего друга из неволи!
— Вы были там!?
— Пришлось! У меня не было другого выбора! Поэтому пока в изолятор посадил, до судебного разбирательства, но тут появляешься ты, как свидетель, и у твоего друга появляется неопровержимое алиби! — признался Керсан Данилович.
— Я пойду! Извините, что ворвалась!
— Прощаю! Иди! Не мешай мне работать!
Девушка вышла за дверь. Керсан Данилович вернулся в своё почётное кресло. Его помощники стали советовать, как облагородить жизнь в городе и районе в целом, но хозяину города перестали давать покой мысли о его приемнике. Но предпринять раньше времени он всё равно ничего не мог, пока душа не взвоет тоской «пора». Ему представлялось, как в дверь этого кабинета входит Макс с женой и детьми и Керсан умиляется появлению молодой семьи, как нальёт в два фужера по пятьдесят капель — для него и приемника, как его внуки будут по очереди играться с маячком, что покойно качается на рабочем столе. Мысли прервал хлопок руки Андрея Сергеевича. Керсан Данилович дёрнулся от испуга и прислушался к предмету разговора.
Мужчины продолжали бесконечно спорить между собой на тему разнообразия города к Новогодним праздникам, что очень скоро надоело самому мэру. Керсан Данилович вежливо попросил всех оставить его наедине с самим собой. Споры резко прекратились. Мужчины забрали папки, положили в них бумаги с идеями и удалились из кабинета. Мэр города подошёл к серванту, взял десятилетней выдержки коньяк и присел в кресло.
Глава 3 — Ночной гость.
Путники вернулись в домик дровосека давно за полночь. На порог вышел встречать Святогор. Он угостил путников сладковатым сбитнем и впустил в дом. Сам дровосек в это время пошёл распрягать запаренных лошадей. Макса одним мановением руки цистерцианец пригласил в светёлку, где посапывала во сне суженая парня.
Руслана лежала на кровати, повернувшись спиной к двери. Максим разделся и «заплыл» под её перину. Обнял правой рукой за талию и прикрыл глаза, проваливаясь в сон. Девушка заворочалась. Перевернулась на другой бок. Она почувствовала дыхание Макса, вгляделась в его лицо и погладила рукой по макушке. Улыбнувшись темноте, она поцеловала парня в лоб и прикрыла глаза. Сон возлюбленным пришёл мгновенно.
Макс скакал на вороном коне. Рядом, стремя к стремени, восседал Святогор. Сзади двух путников послышался крик. Впереди на Макса неслось несколько тысяч вооружённых всадников, вскинувших мечи над шлемами. Он врезался в общую массу врагов. Конная лава закрутила Серафима в сражении, скрывая старца от глаз Макса Зоргена. Макс бился отчаянно, с отвагой в душе, но вот один из всадников налетел на парня и снёс ему голову. Ни криков, ни слёз, ни крови.
Воин проснулся в холодном поту, выкрикнув что-то не ясное. Руслана неожиданно открыла глаза, посмотрела на суженого, поцеловала его в лоб и успокоила ласковыми словами. Максим поцеловал девушку и вновь отвалился на подушку, проваливаясь в новый сон.
Полдень Максим встретил в объятьях любимой девушки. Глаза ослепил яркий солнечный свет, пробивающийся через слюдяные оконца. Посмотрев кротким взглядом на свою спутницу, он отодвинул руку девушки от своей груди на кровать и пошёл в сторону сеней. Там на лавках разлеглись два старых товарища — Серафим и Святогор. Макс достал из серванта кувшин с молоком и начал жадно пить большими глотками. Пряный вкус молока скатился по гортани, охлаждая внутренности.
Сон. К чему он мог присниться? Либо это очередная игра Аггела, либо первое предупреждение наступления врагов. Сон можно трактовать по-разному — от зависти самого близкого человека до кровопролитной войны, от ненависти к самому себе до простого кошмара, не означающего ровным счётом ничего.
Зорген вышел за торец бани и испытал своё мимолётное счастье. В избе ему делать нечего, поэтому парень взял топор и пошёл к чурбакам. Отнёс охапку к приготовленному для этого дела хозяевами месту. Пальцем провёл по лезвию топора, проверяя на прочность. Острый. Взял сначала один — расколол. Второй — расколол. Третий — расколол. Так он дошёл до девятнадцатого, прежде чем увидел возникшую возле него фигуру цистерцианца. Старец тихо подошёл к молодому человеку, на что тот ответил лёгким испугом.
— Фуфх! Чуть палец себе не рубанул, так пугаешь!? — вздрогнул от неожиданности Максим.
— Прости! Не хотел пугать. Просто ты так энергично работаешь, что не захотел нарушать идиллию работы. Ты работай. Я тебе совсем не помешаю. — признался Серафим.
— Спасибо и на этом, конечно, но чтобы мне помешать конкретно — нужно очень постараться. Ха-х. — выдохнул воин, разрубая двадцатый чурбак. — Похоже, для всех это кажется не обед, а утро.
— Так устали все вчера изрядно — кто от работы, кто от дороги. Вот и высыпаемся. Мы со Святогором ещё полночи сидели за дружескими беседами. Порешили на том, что завтра на рассвете я с вами выдвигаюсь. До владений короля Казимира III так и быть вас провожу, а там как Господь подаст. — перекрестился старец.
— Эвона как!? Это хорошо! Ещё одни руки нам в пути не помешают, а там и в правду посмотрим. Как там Руслана? Не проснулась ещё?
— Нет, Максим. Ещё спит. Разбудить? — поинтересовался старец.
— Нет надобности. Хе-х. — Макс расколол последнее полено и продолжил. — Лучше сходи из еды чего пригляди, а я пока дрова в баню сношу. По возвращению так и не ополоснулись вчера, точнее уже сегодня утром!
— Банька — это хорошо! — уходя в сторону дома, зашептал Серафим.
— Да! Хорошо! Ещё бы чарочку пенистого пива да под сушёного Леща! Вот где блаженство и умиротворение! Ну, ничего, Максимка, до Руси месяц пути всего, если на рысях, а уж галопом мы и за три недели поспеем! — начал успокаивать себя Максим, оттаскивая в предбанник первую охапку поленьев.
Потаскав все наколотые поленья, Макс вошёл в дом. Серафим уже выставил на стол горячий омлет, пироги и молоко, налитое в деревянные стаканы. Стол светится обильностью. Святогор, проснулся и начал ходить по сеням, собирая одежду. Максим Зорген пошёл в светёлку, разбудил Руслану, позвал девушку обедать и вскоре вернулся с ней в сени.
Все расселись по своим местам. Святогор поднял чарку с молоком и проговорил тост о лёгком пути, о том, чтобы ни един ворог не остановил их маленький отряд, дав спокойно добраться до матушки-Руси. Весело ахнув тосту, товарищи стукнулись стаканами, и отпили по несколько глотков.