Ветер хлынул холодным потоком по щекам всадников. Он просочился под одежды, прогулявшись вдоль груди, и выбежал проказником наружу. Сычи летали в выси небес и атаковали путников своим помётом, не попадая в движущийся субъект, начинали истошно клокотать. Нивы и тополя послали последние листья на прощание путникам. С левой стороны всадников попыталась догнать рыжая блудливая лисица, быстро сдалась и убежала в лиственный лес.
Три часа пролетели незаметно. Из ноздрей коней валил пар. Они начали запариваться. Путники остановились на получасовую передышку животным. Пока лошади паслись, ребята тоже не стали отказываться от завтрака. Руслана достала из чересседельных сумм вчерашней холодной каши с фаршированной рыбой, ломти ржаного хлеба и гусиные шейки. Для сытости поставила на траву бочонок медовухи. Позавтракали второпях. Всё съеденное запили сытным сладковатым напитком, присели на лошадей и вновь погнали их в галоп.
До Плоцка путники добрались ранним вечером, стараясь не останавливаться на частые передышки лошадям. По городу прогуливаться не хотелось, поэтому у встречного прохожего узнали, где находился торг и поехали сразу туда. Лавки стояли в несколько рядов. Кожи, серьги, платки, ткани, звенья для конной упряжи — всё имелось здесь. В середине торга Зорген приметил широкую лавку с мечами, щитами и рогатинами.
— День добрый, кузнец! Гляжу, товар твой так и пестрит изобилием сим! Луки у тебя имеются? — поинтересовался Максим.
— А как же без них, мил человек?! На любой вкус! Есть яблоневые, сосновые, ясеневые, берёзовые! — подорвался торгаш.
— Ну-ка! Покажи мне ясеневый и яблочный! Дюжа прекрасны они!
— Сей миг! — торгаш взял откуда-то из угла луки и положил их на лоток.
— Добре! Нет! Яблочный лук слишком прост для меня! Тетива слабовато натянута! — Макс проверил напряжение тетивы. — Давай лучше ясеневый!
— Я бы предпочёл всё же яблочный! — предложил Серафим.
— От чего так!? — не понял Макс.
— От того, что тетива слабо натянута для дальности полёта стрелы! — объяснил старец.
— А мы это сейчас и проверим! — Макс взял стелу на пробу, поднял лук металлическим наконечником стрелы вверх и выпустил из пальцев тетиву. Мимо летящая ворона истошно каркнула и упала камнем возле прилавка. Зорген выдернул стрелу из мёртвого тельца и повернулся к удивлённому торгашу. — Убедили! Беру! Также колчан стрел и кистень с серебряным набалдашником! Пригодится в походе по Руси бродить!
— Вот это я понимаю, деловые люди! По два дирхема с каждого товара или одному семь алтынов! — предъявил цену торгаш.
— Мы не из южных стран пришлые! Так что обойдёмся алтынами! — Серафим отсыпал французские монеты в широкую ладонь кузнеца.
— Спасибо, что в этом плане поддерживаешь!
— Макс, если ты не заметил, то за спасение одного цистерцианца, тебе обязан жизнью весь Тевтонский орден! Хватит извиняться уже за свои блага! — высказался старец.
— Пойдёмте уже! Скоро темнеть начнёт! Хоть договориться с кормчим об отплытии договорился! — заныла Руслана.
— Да! Идём!
— Чем удобно для купцов вести торг по этой реке, так это тем, что им не приходится толпиться, словно хазарские рабы, а в каждом городе останавливается по три ладьи! — Руслана от скуки подалась в историю торов.
— И сколько по руслу реки Висла стоит городов? — поинтересовался Зорген.
— Точно не могу сказать! Два или три торговых городка!
— Три! Добжинь, Хельмо и последний город — Гданьск! Далее Балтийское море! — уточнил Серафим.
— Серафим, а откуда ты всё знаешь!? — поинтересовалась девушка.
— Мой дом — сплошь дорога, голубка! Я странствую по миру и читаю свои проповеди неверным или оступившимся!
— Кажется, пришли! — подойдя к причалам, сообщил Святогор, всё время бредущий в своих мыслях.
— Он самый! Вы ждите здесь, а я пойду, договорюсь, заодно узнаю день швартовки! — сообщил Макс и пошёл по трапу на корму ушкуя.
— Я пойду с тобой! — отозвалась Руслана.
— Эй, хозяин! Выйди, потолкуем! — оказавшись на корме, крикнул в пустоту Макс. Лишь трое матросов драят палубу какими-то майками. Из небольшой корчмы вышел молодой тридцатилетний паренёк уже с изрядной рыжей бородкой в кожаных штанах. Рыжие курчавые волосы растрепались на ветру. Оперев руки о бока, кормчий подошёл ближе к путникам.
— Чего шумишь, мил человек?! Люд честной от работ отвлекаешь?! — воскликнул кормчий на ребят.
— Прости, хозяин! Дело у меня к тебе не великое, но отплачу за него по чести! — извинился Макс.
— Выкладывайте, коли уж пришли! А вы чего рты раззявили! Вам что нет работы, так я сейчас укажу!? Вон, тросы на мачтах натянуть надоть! — прикрикнул кормчий на своих матросов.
— Коли Вы в Новгород сбираетесь, довезите и нас с друзьями! На трактах ляхи степные орудуют, а нас всего четверо путников — не устоим, ежели что!
— Интересный Вы, однако, человече! Нам тоже не вот тебе сладко приходится — пираты, будь они не ладны, нападают да нежить морская норовит ладьи потопить! Коли согласишься за двенадцать франков — так и быть, отвезу!
— Как считаешь? — спросил Зорген у суженой.
— А не дороговато ли убудет?!
— Так про то и толк! Коли пираты ограбят или корабль ко дну пойдёт, моряки смогут хотя бы половину окупить! Товар возобновить на эти деньги! И к тому же мы не первые, кто садится на его ушкуй!
— Истину глаголешь, мил человек! Сразу видно — не един год ужо по городам да весям блуждаешь?! — поддержал Макса кормчий. — Остальные же моряки вряд ли до весны рискнут обратно плыть! Боятся не поспеть до января! Ну, так как мы уговоримся?
— Серафим, Святогор! Идите сюда! — подозвал остальных путников Макс и обратился к кормчему. — Задатком отдаём семь алтынов, по приезду к Новгороду ещё пять получишь! Идёт?! — предложил Макс.
— Вот это я понимаю! Торговый человече! По рукам! И откель вы взялись такие?! — согласился кормчий. — Теперь можете рассёдлывать своих скакунов! Я повелю, чтобы их отвели в трюм да сенца из закромов им подали! Вы проходите в корчму! Располагайтесь по удобному! Я скоро подойду!
— Скажи, когда хоть отплываем? — поинтересовался Святогор.
— Завтра на рассвете! — отойдя на добрый десяток шагов, развернулся кормчий.
Корчма оказалась довольно просторной. В неё могло уместиться около десяти человек. Посреди каюты стоял отполированный дранкой дубовый стол. Он имел встроенные ящики по оси. Стул был задвинут под стол. По бокам корчмы встроены «стеллажи», на которых пылились томные книги, посвящающие читателя в детали морских путешествий. У выхода из корчмы стояли колбы и ящики.
Серафим, не сдерживаясь от усталости, присел на стул возле левой стены. Святогор подошёл к столу и начал рыться в свёртках, которые хозяин ушкуя ещё не успел убрать поглубже в ящик стола. Один из свёртков мужчина сунул за пазуху и сказал, что всё объяснит позже. Макс и Руслана, не поняв смысла его действий, продолжали просто обниматься и рассматривать доски корчмы.
Снаружи каюты раздались крики, брань, скрежет бревна по палубе. Макс выбежал из корчмы посмотреть, что происходит. На тросах свисал парус. Балка мачты лежала на борте ушкуя. Пять матросов её удерживали, чтобы не уронить в воду. Ещё трое сидели на веревочной лестнице высотой в двухэтажный дом и тянули тросы мачты. Кормчий ходил возле своей команды и продолжал отдавать приказы.
— Ну, что вы её так держите, словно женщину! Давайте поднимайте! Нам завтра на рассвете уже отплывать, а тут даже мачта никак не установится! Вторуша! Тяните тросы! Долго они так стоять будут! — поднял голову вверх кормчий.
— Что? Не слушают? — подошёл к рыжебородому Зорген.
— А, это ты!? Да вот полюбуйся!? Понабрал один сброд, теперь мучаюсь! Пойдём лучше новгородской медовухи выпьем! Хоть что-то приятное опрокину за целый день!
— Ну, наконец-то! Мы уж заждались! — взвыл от тоски Серафим.
— Да со своими матросами задержался! — начал оправдываться кормчий. — Зовите меня Гнутый! Морское прозвище от того такое, что пять лет назад спину сорвал! Так до сих пор не могу разогнуться! — улыбнулся кормчий.