Да, собственно, Гитлер хотел непременно удерживать Крым и потому, что считал его уже навсегда присоединенным к Германии. Еще 16 июля 1941 года он провел совещание с Герингом, Кейтелем, Розенбергом и Борманом, на котором было решено, что Крым, Прибалтика, Приволжские районы и Баку должны войти в состав фашистской империи.
В приказе, подписанном Гитлером 4 сентября 1943 года, говорилось, что оборона Крыма должна быть организована непременно так, чтобы ни в коем случае не допустить подхода русских кораблей через Керченский пролив в Азовское море. Для этого было приказано произвести необходимое блокирование и минирование этого пролива, а также поставить достаточное количество артиллерии для стрельбы по кораблям. Все полевые оборонительные сооружения предлагалось в кратчайший срок заменить долговременными, то есть возвести в Крыму мощные укрепления. Особо предписывал фюрер командующему войсками в Крыму следующее: немецко-румынские войска должны удержаться в Крыму и образовать клин в тылу Красной Армии для возобновления германского наступления на Украине. Видимо, предполагалось наносить отсюда удары по флангу и тылу советских войск, вышедших к Днепру.
Таким образом, крупные немецкие сухопутные силы, занявшие оборону на укрепленном рубеже и выгодных высотах по восточному побережью полуострова, имея перед собой широкий пролив, взаимодействующие с морскими силами и поддерживаемые сильной авиацией, могли оказывать нашим войскам самое упорное сопротивление как при высадке десантов и завоевании плацдарма, так и в глубине полуострова, поскольку там они тоже готовят три оборонительных рубежа.
Но у 17-й немецкой армии была и существенная слабость: с выходом войск 4-го Украинского фронта к Перекопу и к устью Днепра она оказалась бы блокированной, отрезанной от основных сухопутных сил и от глубокого тыла.
О наших силах. После взятия Ставкой из состава фронта 9-й армии у нас теперь оставались только 18-я и 56-я армии, в которых, считая и резервы, было свыше 130 тысяч воинов, до 2 тысяч орудий и минометов, 125 танков, а в 4-й воздушной армии 686 самолетов. В оперативном подчинении фронта по-прежнему находились Черноморский флот и Азовская военная флотилия. Соотношение сторон по наземным и воздушным силам складывалось в нашу пользу, правда, не в той пропорции, какую нужно бы иметь при форсировании такого широкого пролива. Несколько хуже соотношение сил было на море. Торпедных катеров, базирующихся в портах Керчь, Камыш-Бурун и Феодосия, у противника было больше, чем у Черноморского флота и Азовской флотилии, вместе взятых.
Утром 12 октября я и Н. М. Трусов докладывали командующему фронтом нашу оценку сил и средств противника на Керченском полуострове. Иван Ефимович долго всматривался в карту, потом сказал:
— Итак, против нас сильный противник и широкий бурлящий пролив. Значит, форсировать его и завоевывать плацдарм придется в сложной обстановке. А поскольку действовать будем в позднюю осеннюю пору, то столкнемся еще с множеством трудностей. Задача и решение нелегкие, Но будем решать так, чтобы побить врага и выполнить поставленную Ставкой задачу.
Сразу же после этого я и Н. М. Трусов были вызваны к маршалу С. К. Тимошенко. Он внимательно заслушал Николая Михайловича о противнике. Мне пришлось только кое-что добавить. Докладом Семен Константинович был доволен. Мы доложили об этом Петрову, и он тут же изложил свое решение.
Вот его главная суть: войска фронта форсируют Керченский пролив одновременно на двух направлениях — севернее и южнее Керчи с задачей захватить крупный оперативный плацдарм в Крыму и, переправив на него главные силы фронта, развивать наступление на запад с целью очищения от немцев Керченского полуострова.