Такие крупные потери в плавсредствах озадачили нас и заставили вносить существенную поправку в план подвоза войск и материальных средств на плацдарм. Командующий фронтом приказал командарму-18 К. Н. Леселидзе и командиру высадки Г. Н. Холостякову наращивание сил на плацдарме производить круглые сутки, днем и ночью.
Поскольку на Азовском море шторм был сильнее, чем на Черном, и оборона врага на керченском направлении крепче, чем у Эльтигена, то если бы суда были выпущены, то и они, и люди были бы поставлены под серьезную угрозу. Это был бы полный провал десантной операции, полная потеря судов Азовской флотилии. И если на первых порах кто-то еще сомневался в правильности решения командующего фронтом — задержать форсирование войск на главном направлении (на Керченский полуостров), — то теперь всякие сомнения рассеялись.
Немецкое командование, ожидавшее высадку десанта отовсюду, теперь увидело и место высадки, и его силы, поэтому направляло к Эльтигену резервы — пехоту, танки, артиллерию, а также авиацию, чтобы любой ценой и в кратчайший срок разгромить десант и сбросить его в море. Завязались кровопролитные бои.
Не раз танкам врага с десантами на броне удавалось прорываться почти к самому берегу, но вражеские автоматчики либо еще на танках, либо уже на земле тут же уничтожались.
Одной группе танков, поддерживаемой огнем самоходных орудий, удалось продвинуться довольно глубоко. Она оказалась совсем рядом с НП майора Ковешникова. Танки подходили все ближе и ближе, уже в упор стреляли по окопам, в которых находились майор и маленькая группа его боевых товарищей. Следом за танками бежали автоматчики. Еще минута — и гитлеровцы сбросят наших в море. Секунды на размышления, и Ковешников вызывает огонь на себя. Когда грохот взрывов закончился и бой как бы стих, наши воины насчитали более сотни убитых гитлеровцев.
В течение всего дня Тамань оказывала десанту самую серьезную помощь артиллерийским огнем и авиацией: отражались и срывались атаки, подавлялись артиллерийские и минометные батареи. А истребители не подпускали бомбардировщиков к полю боя.
Вечером 1 ноября полковник В. Ф. Гладков доносил: «На плацдарме за день отбито девятнадцать атак пехоты и танков. Особо сильный нажим проводился по центру плацдарма — на Эльтиген… Кое-где противнику удалось выйти почти к самому берегу. Весь плацдарм простреливается пулеметным, минометным и артиллерийским огнем. Десант захватил плацдарм площадью три километра по фронту, полтора в глубину, поселок Эльтиген — в центре». Было и такое донесение: «Противник сильно укрепил побережье, имеются долговременные огневые точки. Земля утыкана минами. Идем вперед, несем потери».
А в более поздние вечерние часы этого же дня маршал С. К. Тимошенко, командующий фронтом И. Е. Петров, а также штаб фронта глубоко и всесторонне оценивали складывающуюся обстановку. Все ясно понимали критическое положение высаженного десанта. Удержать, отстоять плацдарм в условиях, когда там было так мало сил, мало артиллерии, не было танков, совсем не просто. Не состоявшаяся в эту ночь высадка десанта у Керчи резко осложнила всю общую оперативную обстановку. Срывался наш план одновременного наступления войск в двух направлениях, чтобы разгромить наиболее сильную керченскую группировку противника. В этих условиях лучшей поддержкой десанту явилась бы скорейшая высадка крупного десанта на главном направлении — под Керчью. И все ждали хотя бы небольшого улучшения погоды. Но со стихией не поспоришь и ее не исправишь. Азовское море и Керченский пролив продолжали бушевать. Шторм доходил до восьми баллов. Командующий 56-й армией К. С. Мельник, командующий Азовской флотилией С. Г. Горшков, сам И. Е. Петров и ближайшие его помощники воочию видели эту взбунтовавшуюся стихию.
Все наше внимание приковал Эльтиген.
Подходила темнота. Противник в течение всего дня предпринимал отчаянные усилия, чтобы уничтожить десант. А нам надо было сделать все, чтобы расширить плацдарм. Поэтому вопрос наращивания сил на плацдарме приобретал особую значимость. По первоначальному плану в ночь на 2 ноября у Эльтигена должна была высадиться еще одна дивизия 18-й армии — 117-я стрелковая, которой командовал полковник Л. В. Косоногов, герой Малой земли. Вместе с 318-й они представляли бы сильный ударный кулак, который способен был бы полностью разгромить противника на побережье и рвануться на запад. Но большая потеря плавсредств не позволяла сделать это. Контр-адмирал Г. Н. Холостяков смог отправить на плацдарм только один стрелковый полк полковника П. И. Нестерова, часть артиллерийского полка и отдельные специальные подразделения, всего в количестве 3300 человек, боеприпасы и продовольствие. Как только подкрепление было высажено на плацдарм, Гладков тут же часть его сил ввел в бой на левом фланге. К утру 2 ноября на правом фланге держался 386-й отдельный батальон морской пехоты Н. А. Белякова, левее его — 1339-й стрелковый полк, в командование которым вступил майор Д. С. Ковешников, затем 1337-й стрелковый полк подполковника Г. Д. Бульбулява, левее его действовал 1331-й стрелковый полк, которым вместо погибшего полковника А. Д. Ширяева командовал заместитель командира дивизии полковник В. Н. Ивакин, а на самом левом фланге находился батальон высадившегося стрелкового полка 117-й дивизии. Главные силы этого полка В. Ф. Гладков оставил в своем резерве.