В этом фрагменте обращает на себя внимание упоминание о полковнике Максуини, которого Снесарев именует «мой приятель». Британский офицер с разрешения русских властей путешествовал в это время по русским среднеазиатским владениям. Он проехал из Петербурга в Одессу, затем в Батум, Баку, Красноводск, Ташкент, Новый Маргелан. Дальнейший его путь лежал в Ош и Иркештам, откуда он предполагал перейти в китайские пределы и отправиться в Кашгар, затем вернуться в Индию через Яркенд и Гилгит[47]. В то время Cнесарев был еще далеко не искушен в тонкостях Большой игры в Центральной Азии, опыт придет к нему несколько позже. Он не мог тогда знать, сколько проблем доставит ему и Полозову его новый «приятель». Полковник Максуини являлся кадровым военным разведчиком и в разведывательном департаменте штаба индо-британской армии считался основным специалистом по России и русской армии в Туркестане. Он отлично знал Памиры (участвовал в работах смешанной англо-русской разграничительной комиссии на Памирах в 1895 г.), Кашгарию, районы по обе стороны Восточного Гиндукуша, достаточно хорошо знал русский язык.
Максуини застал Снесарева в Ташкенте и, очевидно, встречался с ним. Снесарев упоминал о большом интересе к нему со стороны иностранцев, среди которых был и «англичанин, приехавший из Лондона в Ташкент». Интересовались им и другие иностранцы, среди которых был агент британской разведки – под псевдонимом «Mr. X». Он действовал в Ташкенте под прикрытием представителя одной из британских торговых фирм и снабжал британскую разведку сведениями о положении дел в Русском Туркестане и о состоянии войск Туркестанского военного округа. При встрече в Ташкенте агент сообщил Максуини, что русские офицеры, которые должны совершить поездку в Индию через Памиры, пер. Калик и Хунзу, оснащены геодезическими инструментами и фотоаппаратами. По его предположению, офицеры готовились совершить съемки Сарыкола и границы с Кашгарией[48]. Это сообщение сильно насторожило индо-британские власти, было принято решение усилить надзор за русскими офицерами после перехода ими границы с Индией.
В Новом Маргелане Снесарев присоединился к подполковнику Полозову, прибывшему туда несколькими днями ранее. Затем они отправились в Ош, где непродолжительное время провели в гостях у подполковника В. Н. Зайцева, воинского начальника Ошского уезда, занимаясь подготовкой к поездке через Памир. Подполковник Зайцев был в Туркестане личностью известной и пользовался заслуженным уважением. Активный участник памирских походов (1891–1893 гг.), начальник Памирского отряда и устроитель Памирского поста (1893–1894 гг.), автор нескольких военно-востоковедных работ, Зайцев по праву пользовался репутацией одного из лучших знатоков Памира. Накануне приезда Снесарева и Полозова у него гостил знаменитый шведский путешественник Свен Гедин (отправился в Кашгар с экспедиционным караваном 19 июля) и, предположительно, останавливался полковник Максуини (был в Оше около 25–26 июля)[49]. 17 августа Снесарев и Полозов через Ош, Гульчу по Большой Памирской дороге достигли Памирского поста. Из письма к сестре: «Я нахожусь сейчас в Памирах, в 400 верстах южнее гор. Оша на р. Мургаб… 11 дней как еду верхом по высотам 13–14 т. футов. Все вынес удачно; обыкновенно люди (в первый раз) подвержены головным болям, расстройствам желудка и течению крови из носа, рта и ушей… Температура на высотах и на данной географической широте – невозможная: открыто солнце – тропическая жара, закрыто и еще ветерок – стужа, в последнем случае еду по зимнему: бараний тулуп, валенки и меховая шапка… всегда набрюшник и голова укрыта фланелькой… Много видал нового и интересного, два раза охотился… словом еду с открытым ртом ребенка… Сегодня у нас дневка, а завтра мы с товарищем временно расходимся: он идет долиной р. Ак-су – более длинной (в обход афганской территории), а я пойду напрямик по перевалам, через четыре дня достигну афганской территории и 5 дней пройду по ней до границы английской… здесь подожду товарища… Со мной идут мой слуга Ата-бай, проводник (кэрэкэш) вьючных лошадей (у меня две) и несколько казаков (2–3)… Последние идут лишь два перехода, далее следую один… возможно, что афганцы меня не пропустят,… если не удастся пробиться, поверну на дорогу товарища (впрочем, этого не думаю…)… с англичанами я встречусь первый и буду проситься, чтобы они разрешили товарищу идти через другой перевал (Мэн-Тэкэ), а не через Килик[50] [который] слишком для него высок, суров и он его не перевалит… Сам иду последний с англичанами… Я посылаю тебе свои записки, веденные мною по Памирам… Я их вырвал из книжки, чтобы не подвергать опасности… Возможно, что афганцы или англичане отберут у меня записанное (подлецы афганцы могут отобрать и все); пусть хоть это будет сохранено… <…> По приходе на ночлег Ата-бай (слуга) готовит мне походную постель, в головах образок, рядом на сундуке револьвер, карты и книги. Это мой походный кабинет… Чаще всего, пообедав, приходится ложиться спать… утомление бывает так сильно, что если не дают сейчас есть, то я падаю на пол и моментально засыпаю… Раз на привале заснул под открытым небом, пошел дождь и мочил меня, пока не догадались разбудить… Если есть время, то я занимаюсь в кабинетике: пишу, читаю, изучаю карты…»[51].
48
TNA/FO106/2: A Note on Views of Mr. X, British merchant and of Colonel McSwiney. War Office, Intelligence Division to Under Secretary of State for Foreign Affairs, 29 August 1899.
50
Перевалы Калик (на англ. картах – Килик), высота над уровнем моря 4827 м, Минг-теке или Мин-теке (на англ. картах – Минтака), высота – 4709 м, являются двумя основными перевалами, выводящими в верхнюю часть долины Хунзы с севера.