— Господин капрал, как хорошо, что вы пришли! — прошептал он и, схватив Динку за руку, втянул в комнату. — Потрясающие события! — Глаза Михая горели от возбуждения.
— Что случилось? — Капрал сделал вид, что ничего не знает, спокойно снял с головы пилотку, поплотнее закрыл дверь.
— Случилось то, чего мы давно ждали, — ответил Михай хриплым от волнения голосом. — Антонеску смещен, Румыния вступила в антифашистскую коалицию.
— Что ты говоришь?! Объявили по радио?
— Да, по радио. Я расскажу вам все по порядку. Часов около восьми, шла музыкальная передача, диктор торжественным голосом объявил, что через некоторое время будет сделано важное сообщение. Я все гадал, что могло случиться. Прошло минут двадцать, передача опять прервалась, и снова диктор объявил, что будет передано важное сообщение. Господи, нас держали в таком напряжении до четверти одиннадцатого, пока наконец я не услышал сообщение о том, что диктатуре Антонеску пришел конец и вместе с войсками союзников мы будем теперь освобождать нашу страну от чужеземных захватчиков. Значит, мы повернули оружие против немцев… Потом нам прочли несколько декретов — о назначении генерала Санатеску председателем совета министров, об амнистии, о ликвидации концентрационных лагерей… Ну, что вы скажете, господин капрал? — Слезы радости выступили на глазах Михая. — Великий день наступил! Иначе и быть не могло! — Он взял лежавший около приемника лист бумаги и протянул его капралу. — Вот, я записал сообщение, насколько мог поспеть за диктором. Тут о некоторых декретах.
Динку взял бумагу, быстро пробежал ее глазами, сложил и засунул за подкладку пилотки.
— Вы ничего этого не знали? — спросил Михай, проводя рукой по усталым глазам. — Не может быть, я не верю…
— Кое-что знал, конечно, но только в общих чертах.
— Я думаю, полк получил какой-то приказ, — продолжал шепотом Михай. — Во дворе большое волнение.
— Да, объявлена тревога, — подтвердил Динку и надел пилотку. — Пойду посмотрю, что там происходит. Продолжай записывать всю информацию. Это сейчас очень важно.
— Не сомневайтесь! Я ничего не пропущу. Как вы думаете, завтра мне уже можно будет выйти на свободу?
— Может статься, даже сегодня ночью. Но поручиться нельзя. Все зависит от того, как развернутся события…
Он пожал Михаю руку и, быстро выйдя, запер за собой дверь.
В канцелярии, слабо освещенной керосиновой лампой, Динку застал младшего лейтенанта Ганю. Сидя за столом в расстегнутом мундире, Виктор заряжал свой пистолет и так увлекся этим занятием, что не слышал ни скрипа открывающейся двери, ни шагов капрала.
— Здравия желаю! — сказал Динку и, став по стойке «смирно», коснулся пальцами своей пилотки.
— А, это ты? — вздрогнул Ганя и, повернув голову, улыбнулся. — Я как раз о тебе думал. Как ты был прав тогда! Помнишь наш разговор? Сколько событий произошло за последние дни! Я ждал этого известия, но, сказать по правде, оно все равно меня ошеломило. И знаешь почему? Может, ты подумаешь, что я неискренний или двуличный человек, но, честное слово, я только сейчас понял, какая это сила — коммунистическая партия! Как она мудра, как великолепно организовала всю работу, какой поддержкой пользуется у народа!
— Я никогда не считал вас двуличным, господин младший лейтенант. Разве бы я говорил с вами откровенно, если бы не верил в вашу искренность? А события и впрямь ошеломляющие…
Они помолчали, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам: коротким резким командам, топоту башмаков, звяканью касок, котелков, фляжек, лопат.
Ганя зарядил пистолет и вложил его в кобуру.
— Приготовились? — улыбнулся Динку.
— Конечно. Может оказаться, что пистолет мне понадобится, и очень скоро. Смотря как развернутся события…
— Вы не знаете, какие-нибудь распоряжения уже поступили? — Динку прошел к своему столу и сел.
— Понятия не имею. Я только что пришел. Полк поднят по тревоге, и какие-то распоряжения, вероятно, уже даны. Одно ясно, нашей роте предстоит сегодня занять основные объекты города. Так было предусмотрено на случай боевой тревоги.
Зазвонил телефон. Младший лейтенант снял трубку. В ней послышался торопливый хриплый голос.
— Вас понял, господин полковник, сейчас буду. — Ганя повернулся к капралу: — Нервничает наш полковник, растерян… Срочно вызывает к себе…
— Вы уж там смотрите, господин младший лейтенант, не упустите такой ответственный момент. — Динку снял с вешалки и передал Гане его фуражку. — Если командир откажется действовать вместе с нами, принимайте командование на себя. Наша рота к этому готова.