— Как зовут твою коллегу?
— Михаила Лилиана.
— Садись на этот стул, — любезно пригласил полицейский, — бери лист бумаги, ручку и опиши все, что произошло: спор с учительницей немецкого про Гёте, как ты вчера сама напросилась принести пластинки из канцелярии и как потом их разбила, словом, напиши все, что знаешь. А когда кончишь, пришли сюда твою коллегу Михаилу Лилиану…
Дана написала объяснение, и с тех пор никто ее больше ни о чем не спрашивал. На первой же конспиративной встрече она информировала Валериу о случившемся, и он посоветовал ей временно отойти от активной политической работы и ждать дальнейших указаний, так как был почти уверен, что она попала под подозрение. Но вынужденная бездеятельность тянулась вот уже две недели, а связной, который должен был отвести ее к Валериу, не появился и сегодня, и это очень тревожило Дану. «Так ли я держалась в этой истории? — ломала она голову, чертя носком сандалеты по песку. — Я совершила какую-то ошибку и потеряла доверие организации? Но ведь я делала все, как советовал Валериу…»
Неожиданно она услышала сзади тяжелые шаги. Кто-то шел пр гравию аллеи. Она вздрогнула и замерла в напряженном ожидании. «Не полиция ли? — подумала она. — Схватили связного, он не выдержал, и они узнали, что я жду его сегодня на бульваре…» Ей хотелось оглянуться, посмотреть, кто идет, но она подавила это желание и не шевельнулась. Только взглянула краем глаза на книжку в голубой обертке, которая лежала рядом. Между ее страницами ничего компрометирующего не было. За это можно было не волноваться.
Шаги слышались все ближе, ближе, и наконец человек остановился. Он обошел ее сзади, сел рядом и некоторое время не двигался. Потом Дана услышала, как он принялся энергично обшаривать свои карманы. Вскоре сосед достал коробок спичек, встряхнул его, чтобы убедиться, есть ли там хоть одна спичка, открыл, чиркнул и закурил. Дану окутало облако едкого дыма, она чуть не задохнулась, но продолжала неподвижно сидеть, низко склонив голову, пряча лицо в ладони, казалось, в глубокой задумчивости. Прошло несколько мучительных минут. Тот, кто сел рядом, молча курил, иногда тихонько покашливал, а Дана не осмеливалась посмотреть на него, ожидая, что будет дальше. Наконец довольно долгое время спустя она украдкой взглянула на него и, оживленно встрепенувшись, сразу повернулась к соседу всем телом. «Связной!» — воскликнула она про себя, и ее залила горячая волна счастья, ярко вспыхнули щеки. Юноша, лет шестнадцати, худой и высокий, белобрысый, конопатый, в рубашке и серых парусиновых штанах, сидел, откинувшись на спинку скамейки, с безразличным видом держа на коленях книгу, обернутую в голубую бумагу. Дана положила на колени свою и, улыбаясь, посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся ей и спросил:
— Простите, домнишоара, у вас часы показывают точное время?
— Точное, — поспешно ответила Дана, опустила глаза и еще больше покраснела.
— Это марка «Теллюс»?
— Нет, настоящий «Анкер».
— На пятнадцати рубинах?
— На шестнадцати.
— Ну, хорошо, что я с тобой встретился, — сказал довольный юноша и жадно затянулся. — Я опоздал на две минуты, но, как только вошел в парк, сразу заметил тебя.
— Ты опоздал не на две минуты! — запротестовала Дана, слегка раздосадованная. — Почти на двадцать минут…
— Да? Возможно…
— Ты должен был прийти вчера. Почему тебя не было?
— Я, во всяком случае, тут не виноват, — шепотом ответил он. — Ты ведь знаешь инструкцию. Не встретил связного сегодня, приходи завтра…
— Знаю, знаю, не надо…
— Значит, порядок, — заключил веснушчатый парень тихим, охрипшим от курения голосом. — Слушай внимательно. Слушаешь?
— Да.
— Будешь следовать за мной на расстоянии метров пятидесяти… Нам нужна улица Адриана, по ту сторону водонапорной башни. Зеленые ворота, деревянные, прогнившие, на них белая дощечка, желтыми буквами написано: «Осторожно, злая собака». Чтобы ты не пропустила дом, я остановлюсь возле него на минутку, вроде бы завязать шнурки на ботинках, а потом пойду дальше. Внимательно посмотри на дощечку: белая, буквы желтые. Если она висит косо, на одном гвоздике, не останавливайся, не разглядывай дом, иди дальше. Значит, что-то неладно. Если же прямо и все четыре гвоздика на место, дойди до угла, вернись назад и войди в ворота. Тебя встретит девушка с тарелкой винограда в руках. Договорились?
— Договорились.
— Тогда порядок. Я пошел.
Он щелчком отбросил окурок, который отлетел далеко и упал в аллее, встал, сорвал обертку с книги, смял ее и кинул в воронку от бомбы, потом двинулся вверх по аллее в сторону бульвара. Дана подождала, пока он отойдет на приличное расстояние, поднялась со скамьи и медленно пошла за ним следом. Она испытывала чувство облегчения. «Значит, ничего серьезного не произошло. И не стоило переживать, — думала она, идя вверх по аллее с книгой под мышкой. — Мое вынужденное безделье кончилось. Я очень рада… Мне, наверное, дадут новое задание…» Но по мере того как она шла все дальше и дальше по аллее вслед за юношей, который двигался не спеша, иногда притопывая, словно танцуя, в ней поднималось другое, более глубокое и упорное чувство, беспокойство, оно ознобом прошло по телу. «Сумеют ли эти ребята обеспечить безопасность дома, где мы соберемся? — спросила она себя, ускоряя шаг, чтобы не потерять из виду веснушчатого парня. — Надо быть начеку. Надо… В последнее время полицейские распоясались. И даже днем…»