— Спасибо, не нужно. Справлюсь.
— Вообще-то это моя жена!
Любой нормальный мужик в такой ситуации свалил бы в закат, но этот малахольный оказывается настоящим идиотом.
— Незаметно, чтобы она горела желанием с тобой общаться.
— Да ты, блядь, вообще кто такой? Очередной пуп земли, который считает, что имеет право учить жизни?
— Паша, можешь уйти?!
Кира отворачивается от мятого, снова включает диктофон и всем своим видом показывает, что готова заниматься лишь работой.
— Я чудом нашел тебя! Был недалеко отсюда, и программа GPS, та самая, которую ты просила поставить, показала, что твой телефон рядом.
— Послушай, мне неинтересно, как ты меня нашел. Я сейчас ра-бо-та-ю! — Последнее слово Самсонова произносит по слогам, как для глухих.
— Вчера все неправильно закончилось. Ты даже не дала мне объясниться.
— Паша… — Кира опускает голову на грудь, делает тихий вдох и исподлобья обреченно смотрит на меня: — Он ваш. Надеюсь, предложение еще в силе.
Никогда не был любителем семейных сцен, никогда раньше не вмешивался. Однако сейчас не раздумываю. Махнув рукой официанту, я указываю на недомужа, и уже через несколько секунд двое крепких парней уносят эту «неприятность» в сторону выхода.
— Не спрашивайте! — опережая все вопросы, произносит… нет, не акула — мышка.
— И в мыслях не было. — Демонстративно поднимаю руки вверх. — Вы попросили убрать мусор, я убрал.
— Спасибо. — К ассортименту масок, которые я сегодня видел на лице Самсоновой, добавляется новая. Теплая. С оттенком благодарности. — А сейчас давайте займемся интервью.
Словно не доверяет больше диктофону, Кира прячет его в сумочку и достает самый обычный бумажный блокнот.
Дальше все до банального просто и скучно. Я сливаю всю необходимую информацию на Китайца. Она записывает, задает уточняющие вопросы. Будто следователь, который хочет поймать на лжи, вслух играется с некоторыми моими фразами и ждет согласия.
К окончанию завтрака мы оба так устаем от этого блица, что допиваем кофе в полной тишине. По-хорошему, нужно отпустить ее… домой, на работу или к мятому. Но когда встаем, я придерживаю за руку.
— Вы хотели добавить что-то еще? — Кира скомканным жестом заправляет волосы за уши. Обезоруживает своей простотой.
— Да.
Между нами меньше метра. У нее муж. У меня до хрена срочных дел и железное правило: «Никаких отношений». Что тут можно добавить?
— Вот… — тяну присмиревшую акулу на себя, — это.
Накрываю губами ее губы и, пользуясь аффектом, толкаюсь языком в рот.
Глава 7
Целовать Самсонову оказывается намного приятнее, чем отвечать на ее каверзные вопросы. Небо и земля!
Во-первых, она молчит.
Во-вторых, член, наконец, утыкается, куда хочет, и не терроризирует меня ноющей болью.
А в-третьих, что самое странное, вкусно.
Журналистка — настоящее открытие! Как хорошо настроенная гитара, она откликается на каждое прикосновение — вздрагивает, распахивает свои огромные глаза и, кажется, стонет.
О том, что стон на самом деле — попытка что-то сказать, понимаю лишь через секунду. К щеке с болезненным хлопком припечатывается женская рука, и иллюзия нормальной отзывчивой бабы накрывается медным тазом.
— Да как вы смеете?! — испепеляя взглядом, орет Кира.
— Будем считать, я пробую десерт.
Тру щеку. Кожа горит. Бодрит отменно.
— Знаете что, засуньте ваш десерт… — Кира косится в район моего паха.
— Здоровая мужская реакция, — пожимаю плечами.
За стойкость «бойца» оправдываться пока не приходилось.
— Реакция у вас! — Она фыркает. — Обалдели совсем?!
Что ответить, не знаю.
В целом вопрос правильный. Самсонова не давала мне никаких намеков, не совала в карман номер телефона и вообще делала все, чтобы захотелось только одного — отшлепать эту вредную бабу по заднице и отправить на хер.
Ни одной причины встать в стойку! Сплошь противопоказания. Но долбаным инстинктам до фени, что думает мой мозг.
Инстинктам по кайфу!
Не помню уже, когда кто-то так заводил. Совсем не помню, чтобы так яростно давали отпор. А о фирменных женских «по мордасам» я знал лишь понаслышке. Покойная жена изначально досталась с ангельским характером. Учительница, святая и лучшая женщина на свете. Те же, кто были после нее, предпочитали заранее кричать «Да!» и снимать трусы.
Акула, похоже, о слове «да» и не слышала.
— Только посмейте еще раз ко мне прикоснуться. Так ославлю, что позавидуете этому своему Китайцу, — оглядываясь по сторонам, угрожает Кира.