Говинд. Говори еще, говори еще, Карстен. Ты так прекpacнo говоришь. О, ты непоколебим! Ты говоришь: Рррр!
Элина (входить). Я должна его позвать сюда. Но ты, Ивар, не должен его видеть. Ты должен уйти.
Карено. Я должен уйти?
Элина. На минуту в спальню. Прошу! (Хочет выпроводить.)
Карено. ЧтС за странный каприз!
Элина (нетерпеливо). Боже мой, иди же, слышишь? На минутку.
Карено. В спальню? Там темно и никого нет. (Сопроти-вляясь, уходить.)
Элина (запирает за ним дверь на ключ. Быстро объясняя). Дело в том, что Ивару на днях исполняется двадцать девять лет.
Остальные. А!..
Элина. И вот принесли подарок. Я кое-что придумала. Но Бог весть, подойдет ли это?
Йервен. Кисет для табаку, конечно?
Элина. Нет. (Насмешливо.) Кисет для табаку — Ивару! Нет; я знаю, ему нужно что-нибудь необыкновенное. Пришел человек, который должен здесь кое-что посмотреть. Там наверху крючок. Видите? (Показывает на заднюю дверь.) Он остался с того времени, как здесь жил поэт Иргенс.
Говинд. Да, я вижу.
Элина. Мне хочется сделать Ивару сюрприз и повесить там что-нибудь. Я придумала — птицу. Вероятно, крючок для этого и был вбит раньше.
Йервен. Птицу? То есть, чучело птицы?
Элина. Да, чучело птицы. Разве это глупо? (Короткое молчание.)
Бондесен. Я нахожу, что это великолепная мысль.
Элина (недоверчиво). Вы находите?
Бондесен. Да, я это нахожу.
Элина (искренно). Милые! Вы не должны смеяться надо мной. Я так хотела сделать ему сюрприз, но ничего не могла придумать. Собственно говоря, птица — не подарок. (Уныло смотрит.)
Бондесен. Но это, действительно, превосходная мысль.
Говинд. Я тоже нахожу, что это очень мило.
Элина (подавленно). Нет, вы этого совсем не находите. (Отпирает дверь в кухню и зовет тем же тоном.) Войдите, пожалуйста.
Чучельный мастер (входить, несколько раз кланяется).
Элина. Благодарю вас, что пришли.
Чучельный мастер (кланяется). Прошу простить, если помешал.
Элина (указывает). Я думаю, лучше всего повесить сюда.
Чучельный мастер. Там наверху? Хорошо.
Элина. Вам не кажется, что здесь тоже висела птица?
Чучельный мастер (осматривая). Да. Там висело чучело большой птицы.
Элина. Так что совсем не будет странно, если мы туда опять повесим птицу. Как вы думаете, Йервен?
Йервен (у письменного стола рассеянно играет ножницами). Я думаю, что там раньше висело чучело птицы. Без сомнения. Во времена поэта Иргенса. (Кладет ножницы и медленно подходить к остальным.)
Элина. Я совсем не о том спрашиваю. Я лучше буду говорить с вами, господин Эндресен.
Бондесен. Бондесен.
Элина. Ах, простите! Постараюсь запомнить.
Йервен. Ничего, госпожа Карено; называйте его, как хо-тите. Называйте его Эндресен, он заслужил это и еще другие названия.
Чучельный мастер. Какую же птицу повесить? Скажем, орел?
Говинд. Конечно, орла.
Элина. Нет, ради Бога, что-нибудь поскромнее. Нет, я знаю, он не хочет орла. «Я не орел», — сказал он. Как вы думаете, господин Бондесен?
Бондесен. Н-да. Я не знаю его вкуса, но…
Элина. Голубь тоже не подходить. Т.-е. к нему. Я думаю, сокол.
Чучельный мастер (кланяется). Я только что хотел предложить сокола.
Йервен. Вы набиваете чучела птиц?
Чучельный мастер (кланяясь). Да, это мое ремесло.
Йервен. Это, вероятно, довольно трудная профессия.
Чучельный мастер. Искусство и ловкость. Конечно, работа должна быть тонко сделана.
Йервен. Надо стараться придать этим чучелам естественный вид.
Чучельный мастер. Как у настоящих птиц, да. Как у живых птиц. Надо набить им грудь, придать гордую осанку, вставить глаза, сообщить характерное выражение и дать им такое положение, чтобы казалось, что они сейчас полетят.
Йервен. Скажите, чем вы набиваете такую птицу?
Чучельный мастер. Пенькой, паклей. Один употребляет одно, другой — другое. Но без пакли никто не обходится.
Йервен. Я скоро приду к вам и закажу себе такую птицу.
Говинд. Ты?
Чучельный мастер (кланяется). Очень рад. Такая птица мо-жет заменить общество. Она стоит, как человек, и думает.